– Интересное кино. – Ставр, слушавший ее очень внимательно, сосредоточенно поскреб щетину. – Значит, получается, он тебя из болота вывел, а уже потом ушел.

– Получается так. – Алена кивнула. – А почему ушел? Почему не остался, людей не позвал? Если бы меня не нашли…

– Ну тебя же нашли. Другое странно. Что он на болоте делал? Да еще в тумане, когда Морочь не спит, а вовсю лютует. Это ж он против нее пошел, чтобы тебя спасти… Странно все…

– Странно, – согласилась она.

– И молодой, говоришь?

– Моложе меня, лет двадцати, наверное. Жалко, что я только сейчас все вспомнила, можно было бы в деревне порасспрашивать. Он точно из местных, потому что чужаку в болоте делать нечего.

– Твоя правда, сестренка, – невесело ухмыльнулся Ставр, – с чужаками она неласковая.

Алена не стала спрашивать, кто она, и без того ясно, вместо этого опасливо огляделась по сторонам.

– Ты точно дорогу знаешь? – спросила шепотом.

– Ну как тебе сказать? – Ставр пожал плечами. – Я же здесь, на болоте, совсем недолго пробыл. Что-то та старуха такое сделала, что меня отсюда вышвырнуло, как пробку из шампанского. Но внутри, вот тут, – он ткнул себя пальцем в грудь, – словно маячок включен. Я знаю, куда идти, но не знаю как, поэтому ты, сестренка, меньше болтай, а больше под ноги смотри.

– А кто она такая, та женщина? – Алена испуганно переступила с ноги на ногу, осмотрелась в поисках деревца, из которого можно было бы сделать посох.

– Не знаю, она отрекомендовалась как-то по-деревенски – бабкой Шептухой, но на простую бабку она совсем не похожа. Слепая, с вороном на плече…

«…А в самом сердце дрыгвы живет слепая Хранительница, а вместе с ней старый ворон. Только у нее одной есть сила, чтобы справиться с Морочью…» – прокрался в голову шепот бабы Ганны. В детстве Алена считала все эти разговоры про Морочь и слепую Хранительницу всего лишь страшными сказками, а вот как оно оказывается на самом деле…

– Я думаю, она древняя совсем, но сильная, – сказал Ставр задумчиво. – Если она нам не поможет, то никто не поможет. Нам сейчас главное тебя к ней в целости и сохранности доставить, а там уже не наша забота, сестренка.

…Туман появился внезапно, Ставр еще не закончил говорить, а он уже призрачными змеями заклубился у ног, устилая землю рыхлым, пахнущим гнилью пологом.

– Приплыли, – буркнул Ставр и витиевато выругался.

– Что теперь? – шепотом спросила Алена. – Как там твой маячок?

– Маячок в порядке, но задача усложняется. Теперь придется идти почти на ощупь.

– Погоди! – Она достала из-за голенища резиновых сапог дедов охотничий нож, сделала шаг к белеющей в тумане чахлой березке. – Посох сделаю.

– Делай, только побыстрее, времени остается в обрез.

Наспех срезанные сучки до крови царапали ладонь, но доводить посох до ума не было времени. Алена перехватила его поудобнее, ткнула свободным концом в рыхлое брюхо тумана и тут же испуганно вздрогнула от злого шипения.

– Видишь, этой падле не нравится. – Бледное лицо Ставра плавало в тумане, как улыбка Чеширского кота. – Но ты, сестренка, лишний раз ее не зли. Пойдем уже.

Пойдем. Знать бы еще как… Руку протянешь – и не увидишь собственных пальцев.

– За мной ступай. – Ее запястье сжала широкая ладонь Ставра, и по телу пробежала волна холода, как тогда, в бане. Выдержать касание – это одно, а вот так, за руку, – уже совсем другое. Долго она не протянет.

– Не получается? – Теперь она не видела даже его лица, лишь слышала голос, да и то приглушенно.

– Плохо мне.

– Это потому, что я теневой, вроде бы живой, но все равно мертвый. И ритуал до конца не доведен, тот, который меня к тебе привязал. Значит, придется тебе самой. Ты иди, а я тут… рядышком.

Туман клубился уже не только под ногами, седыми лохмами вис на ветвях редких кустарников, застилал небо от края до края, превращал утро в почти непроглядную ночь.

– Я буду дорогу проверять, – бубнил рядом невидимый Ставр, – но и ты не лови ворон. Сама понимаешь, какое это место.

Алена не понимала! Ровным счетом ничего не понимала! Знала только, что где-то совсем рядом, может, даже под ногами, просыпается страшная и необъяснимая тварь, а еще боялась услышать в своей голове чужой голос.

– Долго еще? – спросила она, наугад втыкая посох в хлюпающую землю перед собой. – Ставр, ну где же она?

– Кто? – послышалось совсем рядом, но Ставра она так и не увидела.

– Старуха эта… Хранительница. Где она? Что там с твоим маячком?

– А черт его знает, что с маячком! – в голосе Ставра слышалась растерянность. – Сбой программы, сестренка. Ничего не понимаю, даже тебя почти не чувствую. Это хреново, как думаешь?