Тот был уже на месте, в особняке, принадлежащем дочери Луганского.

– Как допустили утечку информации в СМИ? – спросил Решетников резко. – Похититель теперь может запаниковать и убить девчонку!

– Так это сам Луганский газетчикам сообщил, – устало ответил старший оперуполномоченный. – В записке, которую оставил похититель, не говорилось о том, что нельзя сообщать газетчикам о похищении. Асколов, наоборот, требует, чтобы все это широко осветили в прессе.

– Вот паскуда! Специально под монастырь нас всех подводит, – прошипел Решетников, яростно сжимая в руке телефонную трубку. – Мне через час людей из Москвы встречать, а тут такое!

– Еще в комнате Эльвиры Луганской нашли труп убитой девушки, – продолжал Гудков без энтузиазма, – удалось идентифицировать. Это Мария Тарасова, дочь небезызвестного вам Тарасова, владельца заводов, газет, пароходов…

– Твою мать! Ты еще шутишь! – взвизгнул Решетников. Ему уже представлялось, что сделают с ним упомянутые высокопоставленные особы, если он в кратчайшие сроки не выдаст им Асколова. С надеждой начальник УВД поинтересовался: – А эта девушка не могла умереть от естественных причин?

– Если признать естественной причиной свернутую шею, то да, – мрачно пошутил Гудков, которому внезапно стало наплевать на все.

– Хватит шуток, клоун!! – взревел Решетников. – Ты что, не понимаешь, что происходит?!

– Да все я понимаю, – вздохнул Гудков. – Сегодня истекает срок ультиматума Юхно. Если мы не предоставим ему Асколова, то все, суши весла. Однако есть и одна хорошая новость. Асколов ограбил Луганскую, выгреб из сейфа деньги и драгоценности на несколько миллионов.

– И что же в этом хорошего?! – брызгая слюной, закричал Решетников в трубку.

– То, что, как только он попытается продать драгоценности, мы его возьмем. Все ломбарды и ювелирки уже предупреждены. Сажин работает по этому вопросу. Украшения Луганской сделаны на заказ в единственном экземпляре.

– Да Асколов не такой идиот, чтобы вот так пойти в ломбард с бриллиантами, – зло возразил начальник УВД. – У нас в области их сбыть нельзя, и он это понимает.

– А если ему очень понадобятся деньги? – предположил Гудков. – Нельзя исключать даже малейшей возможности.

– Давай работай, – рявкнул Решетников и добавил: – Отчитывайся каждый час. Меня сейчас будут трясти, как грушу, и мне надо что-то отвечать. – Он нажал отбой, но телефон тут же снова завибрировал. Звонил Гурам. В душе начальника УВД шевельнулась слабая надежда. Он приложил сотовый к уху: – Да, слушаю.

– Утро доброе, – весело приветствовал его Гурам, – хотя утро добрым не бывает… Короче, хочу обрадовать тебя. Мы срисовали этого фраера, нашли его хату и скоро возьмем за шкварник.

– Ты чего говоришь? – не понял Решетников. – Асколова, что ли, нашли?

– В натуре, дорогой, его родимого, – подтвердил Гурам.

– Так, брать его не надо, – голос Решетникова приобрел командный оттенок. – Мы его сами возьмем. Сейчас вызову спецназ, перекроем район, а ты скажи адрес.

– Нет, мы его сами возьмем, – возразил Гурам. – А ты подготовь за это время вознаграждение.

– Че, какое вознаграждение тебе?! Совсем уже оборзел! – заорал Решетников возмущенно. Он не мог поверить, что урка решился с него что-то требовать. Должно быть, почувствовал слабинку.

– Такое вознаграждение, я не лох и знаю ставки, – усмехнулся вор. – Готовь бабло, два «лимона» баксов. Позвони Юхно, если сам не найдешь. Прикинь, че замутится, если парень не сдохнет, а попадет не в те руки.

– Ты мне смеешь угрожать, урод? – задохнулся от возмущения Решетников. – Фильтруй базар!

– Нет, это ты фильтруй базар, дорогой, – прорычал в ответ Гурам, – а то раскроешь хлебало, а туда маслина залетит… Все под Богом ходим. До меня слухи дошли, что тебя задвинуть собираются. И начальники, что из столицы сюда заявились, приехали не для того, чтобы у тебя в особняке в баньке попариться да на грязях побалдеть.

– Не надо меня раньше времени со счетов списывать, – дрогнувшим голосом произнес Решетников. Он и сам понимал, насколько все скверно.

– Короче, готовь бабки, – буркнул Гурам и отключился.

– Сука, – в бессильной злобе выкрикнул Решетников, а потом с испугом посмотрел на затрезвонивший рабочий телефон. Отвечать не хотелось, но он все же осторожно снял трубку и негромко сказал: – Решетников, слушаю, говорите.

Сквозь шипение из трубки донесся взволнованный голос дежурного – Виктора Старикова: