Спасатели, поднимаясь, задвигали стульями, и Милейн очнулась от воспоминаний. Она не знала, сколько времени провела, никого не замечая и ничего не слыша. Пиво у нее в руке стало совсем теплым. Ночной воздух холодил ей спину. Она повторила, что с удовольствием познакомит спасателей со своей работой, и уверила их, что, хотя она плохая лыжница, пройдет с ними многие маршруты.

— Вам придется много ходить на лыжах, — сказал ей Ред, входя в кухню. — Иначе тут нельзя.

Прежде чем она успела объяснить, что предпочитает лыжную прогулку по ровной местности скоростному спуску, кто-то уже принялся с горячностью доказывать, что нет ничего лучше, чем съехать утром по свежему снежку с горы.

— Один раз я попробовала, — сказала Милейн, улыбаясь. — Началось все прекрасно. А потом пошел снег. Я еще не добралась до подножия, а уже была похожа на огромный снежный ком на двух ножках. Клянусь, нос у меня потом оттаивал трое суток.

Ред энергично закивал.

— Так вы знаете, что такое обморожение? Ужасно больно!

Милейн хотела ответить, но тут в кухню вошел Тэннер, и она потеряла способность соображать. Она чувствовала, как его взгляд с ненавистью скользит по ее телу — ногам, бедрам, талии, груди.

Засунув руки в карманы, он спросил:

— А где Крис?

— Крис остался в прошлом.

— Да?

Гигант Ред понял, что за этими простыми словами кроется что-то важное.

— Да, — ответила Милейн спокойно и сама удивилась своему спокойствию. — Я разговаривала с ним за несколько дней до того, как приехала сюда. Он одобряет мои действия.

— Неужели? Вот не подумал бы…

Милейн не стала слушать. Она отвернулась, поставила банку на стол и направилась к выходу. Ей хотелось только одного — уехать домой.

Тэннер последовал за ней на крыльцо, спустился по ступенькам. Он был всего в нескольких футах от нее, когда она открыла дверцу машины и скользнула внутрь.

— Она не поедет.

— Что?

Надо было закрыть окошко, тогда она бы ничего не услышала.

— Твоя машина. Она не будет работать зимой.

— Знаю. Берт даст мне джип.

— Печка плохо греет.

— Мне недалеко.

— Милейн, какой он?

Опасность!

— Берт? Да ты его знаешь лучше меня.

— Нет. — Тэннер покачал головой, и они уже не смотрели друг другу в глаза, отчего ей стало намного легче. — Не Берт. Крис. Твой муж.

— Бывший муж, — поправила его Милейн, и у нее сжалось сердце.

— Ему нравится, что бывшая жена никак не отлипнет от него?

Как ни настраивала себя Милейн не реагировать на Тэннера, он снова причинил ей боль. Руки и ноги у нее горели огнем. Она жалела, что у нее не хватает сил быстро завести машину и умчаться.

— Тэннер, я не липну к нему. Что бы ты ни думал, это правда.

— Черт! Ты…

Женщина повернула ключ зажигания, и мотор заработал, заглушая его слова.

— Три года назад ты даже не попытался понять меня.

— Не было смысла, миссис Ланда, никакого смысла.

Ей потребовалось довольно много времени, чтобы выехать на дорогу. И Тэннер все это время чувствовал себя последним негодяем, к чему он не привык.

Милейн Ланда перевернула ему душу, а потом причинила боль. Когда он осознал всю меру ее предательства, то хотел только одного — забыть о ней. У него ничего не вышло тогда. Не получалось и теперь.

Дом Андерсонов, который так привлек Милейн, теперь стал ей безразличен. Ложиться спать было еще рано, но ничего не оставалось, как переодеться в халат.

Мысли ее были заняты Тэннером, да и вся она была полна им и его желанием причинить ей боль. Существовал только один способ избавиться от него — позвонить Эмбер.

Голос восьмилетней девочки был еле слышен, словно звучал с другого края света.

— Милейн? Это правда ты?

— Я, любимая. А как у тебя дела?

— Прекрасно. Я ужасно боялась, как бы ты не осталась в Сакраменто.

— Ну я и не осталась. — Она закрыла глаза, чтобы получше представить девчушку, а заодно не дать пролиться слезам. — Я им сказала, что должна работать здесь из-за тебя. А что ты поделываешь? Видела кого-нибудь из своих?

Эмбер сказала, что кое-кого видела. Милейн не удивилась. В Эмбер чувствовалась уверенность в себе, за что Милейн отчасти хвалила себя. Она все делала, чтобы девочка верила в свои силы.