— Я не могу — у меня собеседование через 45 минут.

— Ну дело твое.

Он тоже в форме, да получше моей. Я валюсь на диван и кусаю кружку с чаем. Лена подходит и мягко вынимает кружку из моих рук. Ну что, блин, за жизнь?! Кружку и ту искусать не дают.

Я уверена, что он там, в аэропорту, никаких кружек не кусает, сидит, спокойно пьет кофе. Та невозмутимость и уравновешенность, за которые я его и полюбила, порой выводят из себя. Козел! Я тут страдаю…

— Как надоела ты уже со своими страданиями, — стонет Лена.

— Не говори.

— Так брось его!

— Не могу. У меня любовь.

— А! Ну тогда да, конечно, продолжай страдать. Добрая Ленка. Сразу приводит в чувство.

Страдать в нашей компании считается неприличным. Я же чемпион компании по этому виду спорта. Наверное, я истинная русская, невзирая на совершенно дикую смесь кровей в моем организме. Носитель менталитета, духа и культуры. И душа моя от страданий облагораживается ежечасно. Уже облагородилась до неузнаваемости.

А вообще, кроме шуток, я заметила, когда мне долго очень-очень больно, я начинаю бережнее и снисходительнее относиться к окружающим. То есть обычные повседневные переживания — не в счет, должно быть самое настоящее страдание с веской причиной, бессонными ночами, исхуданием и прочими атрибутами. А от мелких неприятностей я только нервной и зубатой становлюсь.

Лена мне, конечно, не поверит, если я ей все это расскажу Не говоря уже про всех остальных. Они и так считают, что я много всякой чепухи придумываю. Придется соблюдать корпоративную культуру — быть легкой и радостной.

— Ладно, Ленка, — говорю я, допивая чай, — обещаю, что страдаю еще десять минут, а потом становлюсь радостной, легкой, открытой, гибкой… Умной постараюсь. Какой еще надо?

— Терпеливой. У тебя через двадцать минут собеседование с Анжелой.

— Могла бы и не говорить, — вздыхаю я, — незачем омрачать жизнь заранее.

— Ну, ты там давай настраивайся.

— Я тебе не радиоприемник. Может, не возьмем ее?

— Ну я уж не знаю. На меня не перекладывай свои решения.

Маленькая Ленка встает из-за стола, подходит и целует меня в макушку. Видно, ей меня все же жалко. Я тут же начинаю плакать, и мне становится легче.

Анжела — редкостная сука, хитрая, циничная, лживая. Локомотив на полном ходу. Переедет и не заметит. Собеседование меня утомило до крайности. Всю дорогу она пыталась меня убедить, что работа рекламного агента и честность — понятия несовместимые. Мужиков тоже надо брать силой и хитростью, а вы как думали?

И устала я, кстати, от собеседования как собака. Словно энергию высосали. Так что она еще и пылесос.

Почему я ее взяла? Я увидела в какой-то момент нашего разговора, что она простая девушка, которая, так же как и я, и Юлька Симакина, и как множество других знакомых моих девчонок, мечтает о любви, семье, счастье. Просто она добивается своего счастья теми методами, которым ее научили.

Несколько минут во время собеседования она позволила себе быть трогательной и уязвимой, и я приняла решение в этот момент. Мне стало ее жалко. С ней будут, конечно, проблемы, не сомневаюсь. Ну что ж, мы не ищем легких путей. Не лишать же ее счастья ради личного комфорта. В крайнем случае, потом выгоним.

Вообще-то это, безусловно, подстава с моей стороны. Участников Игры.

Насчет комфорта я погорячилась, конечно. Игра — это явно не про комфорт!

Это вулкан, гейзер, землетрясение души, наводнение чувств, беготня тела, злость, восторг, экстаз — все что угодно, только не спокойная жизнь.

Каждый раз после окончания очередной Игры мне требуется лечь на затылок и лежать неподвижно. Выползать из дому лишь для того, чтобы добрести неспешно до ближайшего, самого обычного магазина, купить нормальных человеческих продуктов, сварить себе курочку, то-се… Мой организм, воспитанный в умеренном психологическом климате, хочет побыть в мещанстве и болоте. Никуда не бежать, ничего не достигать, не сворачивать героически никаких гор.

Впрочем, больше чем на неделю-другую меня не хватает. Становится скучно.

Игроки чувствуют что-то похожее. Неделю спят, восстанавливая нервную систему, а потом вдруг начинают носиться. Сначала в основном кругами, как охотничьи собаки. Впрочем, в течение года все налаживается, и новые знания начинают применяться довольно прагматично и эффективно. Именно в этот период у большинства игроков в жизни происходит ракетный старт.

Три дня собеседований пролетают как одно. Двоих — незрелого пацана и высокомерную 38-летнюю пенсионерку, которая сама не знает, зачем ей это нужно, — я решаю не брать, все остальные подходят.

Все остальные — это шесть мужчин, шесть женщин и три капитана. Студенты, менеджеры, бизнесмены, рекламщики, рестораторы… Токарей и слесарей нет. Я не расстроена — их никогда нет.

Я иногда думаю — почему? Наверно, они живут в своем мещанском болоте и никуда не стремятся.

Приходят с завода, едят борщ, пьют пиво с чипсами у экрана телевизора. Наступает ночь, они хватают за жопу свою скво в бигудях, трахаются и засыпают. Чтобы утром проснуться и опять пойти на завод.