Я обратился к остальным.

— Все парни, мы дошли. Дошли несмотря ни на что. Завтра с утра приступим к поискам. А сегодня мы разобьем лагерь, приготовим ужин и будем отдыхать. Выпьем вина, споем песни и спляшем пляски. Здесь достаточно безопасно, но испытывать судьбу не будем. Напротив прохода посадим дежурного с самопалом Проухва. Его основная и единственная задача сделать один выстрел, и ретироваться на наш берег. Грохот мы услышим из любой точки каньона. Теперь лошади. Для лошадей необходимо огородить участок леса, чтобы они не разгуливали, где им в голову взбредет. Вот собственно и все.

Обустраиваемся и отдыхаем до завтра. Завтра начнутся суровые трудовые будни. Чем быстрее мы справимся, тем быстрее отправимся домой. Вопросы есть?
–

Люди смотрели друг на друга, пожимая плечами. Какие могут быть вопросы, пока все ясно. Вот завтра, когда начнется та работа, ради которой мы сюда и явились, завтра да. А сейчас и так все понятно, роли давно распределены, каждый знает, чем ему заниматься при устройстве лагеря.

Один вопрос все же нашелся, у Проухва.

— Ваша милость, а зачем пляски плясать?
–

Я посмотрел на бледное осунувшееся лицо парня с чистыми детскими голубыми глазами. Рана у Прохора хоть и небольшая, слегка зацепило мягкие ткани плеча, воспалилась и доставляла ему много неудобств.

— Я пошутил Проухв. Плясать не будем. Будем отдыхать. И микстуры выпьем — подумав, добавил — Немного -

Из взятых с собой двух бутылей емкостью примерно пять литров каждая, осталось одна, заполненная примерно наполовину. Что такое десять литров алкоголя на десять здоровых мужиков, пусть и не привыкших к крепким напиткам? Да еще и на обработку ран сколько ушло. Захочешь, не сопьешься. Нам еще предстоял обратный путь, не менее опасный и надо экономить. Но сегодня можно и даже нужно.

Работа закипела. Соорудили очаг, наносили дров, обустроили места для ночлега.

Я, тем временем, отправился на реку. Река горная, с быстрым течением и холодной водой. Должна здесь рыбка водиться, должна. Пройдя вверх по течению реки и упершись в скалы, я внимательно осмотрел выход пород на берегу. Кварц, пирит — все это верные спутники золота.

Так. Вот здесь и здесь мы поставим колоды, две штуки, прямо под вон те струи. Подавать породу будем отсюда, лопаты есть и сделать придется всего пару шагов.

Парочку телячьих шкур мы привезли с собой, много и не надо, порежем, застелем вместо ковриков. Я вспомнил, что на вопрос Прохора, зачем нам шкуры, ответил, что поменяем их на золото. Когда он поинтересовался, сколько за них дадут, с чистой совестью ответил — ровно столько, сколько сможем унести, чем немало его озадачил. Есть у нас и старательские лотки, целых пять штук, и им тоже найдется работа.

А вообще-то, пришла мне в голову новая мысль, вытесняя все остальные, это не часовому нужно убегать к нам, а нам спешить ему на помощь. В узкую щель иначе как поодиночке не протиснешься, максимум вдвоем, но в этом случае они будут мешать друг другу. Трех стрелков вполне достаточно, чтобы сдержать напор нападающих, остальные будут успевать перезаряжать оружие и подавать им. Построим напротив щели укрепление из камней, сверху его будет прикрывать скальный козырек. Ночью необходимо дежурить вдвоем, спать по очереди. Случись что, два ствола в такой ситуации это уже сила. Бежать до расщелины отовсюду недалеко, в длину каньон примерно с лигу, в ширину и того не будет, брод мелкий, по колено, даже удивительно, как лошадь умудрилась поломать себе ногу.

Кстати, как нельзя своевременно, вон какой запах стоит. Я посмотрел на своих людей, которые с нетерпением наблюдали, как Шлон священнодействует у очага, гремя сковородками. Казалось бы, и часа не прошло, как я, можно сказать, оплакивал покалеченную лошадь, а сейчас, почувствовав запах жареного мяса, уже и рад этому обстоятельству.

Мое внимание привлек деревянный предмет, плохо видимый из-за высокой травы. Пнув его на песок возле воды, я обнаружил лоток круглой формы, похожий на вьетнамскую шляпу из рисовой соломы. Говорят, что такими лотками пользовались в Клондайке, что на Аляске. У нас другие, больше похожие на половинку вытянутого октаэдра. Что касается обнаруженного лотка, мы здесь не первые, это понятно. Но мы должны стать единственными, если все пойдет по плану. И, конечно, в том случае, если здесь действительно есть золото.

Я подошел к воде, зачерпнул горсть песка и промыл его под бегущей струей воды. На ладони остались несколько мелких камешков и две тонкие пластинки золота, называемых старателями значками. Та что, крупнее, достигала своим размером ногтя мизинца, вторая пластинка была меньше, но ненамного.

Вот это да! С первого раза! С горстки песка!

Или его здесь его очень много, или мне крупно повезло, в чем я сильно сомневался, с моим-то везением! Настроение резко пошло в гору.

Меня позвали ужинать, и, зажимая в кулаке значки, я поспешил на зов.

Ужин Шлону удался на славу. Скворчащие колбаски из конского мяса с зеленью дикого чеснока, сорванного тут же, на берегу и толстые свежеиспеченные лепешки, с румяной корочкой сверху и мягкие внутри.

Все выпили, уже привычно задерживая дыхание, затем отдали должное колбасе и лепешкам. Что ж, теперь можно и слово вымолвить.

Начал по делу, рассказав свои мысли о защите прохода. Все согласились со мной, вполне резонные доводы. Я никогда не старался лишний раз приказывать, не объяснив причину и логики распоряжений. Это не в горячке боя, когда не до разъяснений.