Она успела поспать всего час, прежде чем начался кошмар.

Позднее Тиффани чаще всего вспоминался глухой стук, с которым голова мистера Пуста колотилась о стены и перила, когда она вышвырнула его из кровати, и, ухватив за грязную ночную рубаху, поволокла вниз по лестнице. Он оказался весьма тяжёлым и полусонным, а на другую половину — мертвецки пьяным.

Главное было не дать ему времени очухаться, хотя бы на секунду, пока она привязывала его к своей метле, словно тяжёлый тюк с грязным бельём. Пуст весил больше Тиффани раза в три, но это не проблема, если грамотно использовать закон рычага. Если не умеешь управляться с теми, кто тяжелее тебя, лучше оставить работу ведьмы. Иначе как ты, например, переменишь постель лежачему больному? Чуть позже Пуст скатился по трём ступеням в маленькую кухню её хижины и наблевал на пол.

Это её не огорчило, скорее, наоборот. Поваляться в луже собственной блевотины было наименьшим, чего этот Пуст заслуживал, но сейчас Тиффани следовало поскорее брать ситуацию под контроль, потому что у него было время придти в себя.

Как только началось избиение, миссис Пуст, больше похожая на мышь, чем на женщину, вылетела из дома и с криками рванула по улице к ближайшему деревенскому пабу, а отец Тиффани немедленно послал мальчишку с известием к дочери. Мистер Болит был человеком предусмотрительным, он понимал, что пьяное веселье ярмарочного дня может очень быстро обернуться своей плохой стороной, и оказался прав. Когда Тиффани стартовала от дома Пустов к своей хижине, злая музыка уже началась.

Тиффани ударила Пуста по лицу.

— Ты слышишь? — спросила она, махнув рукой в сторону тёмного окна. — Слышишь? Это злая музыка, они играют её для тебя, мистер Пуст, для тебя. У них дубины! И камни! И всё прочее, что оказалось под рукой, плюс кулаки. А ребёнок твоей дочери мёртв, мистер Пуст. Ты так сильно избил свою дочь, мистер Пуст, что её малыш умер. Её сейчас утешают женщины, а мужчины знают, что это твоих рук дело, все знают.

Она уставилась в его покрасневшие глаза. Его руки непроизвольно сжались в кулаки, потому что он был человеком, которому кулаки заменяли мозги. Скоро он пустит их в ход, Тиффани это знала наверняка, бить было гораздо проще, чем думать. Мистер Пуст прокладывал свой путь по жизни кулаками.

Злая музыка приближалась медленно, потому что бродить по полям в темноте было нелегко, особенно накачавшись пивом, и не важно, насколько праведный при этом твой гнев. Она лишь надеялась, что они не сразу заглянут в амбар, иначе они немедленно повесят Пуста, как только поймают. Ему ещё повезёт, если просто повесят. Она-то в амбар заглядывала, и сразу поняла, что одно убийство уже совершилось, а без её вмешательства неизбежно совершится и второе. Она успела наложить на девушку заклятье, чтобы облегчить её боль, которая покинула тело бедняжки и зависла над правым плечом Тиффани, как маленький шарик, сияющий призрачным оранжевым светом.

— Всё из-за того парня, — пробормотал Пуст; блевотина капала изо рта ему на грудь. — Вскружил девке голову, так что она больше не слушала ни мать, ни меня. А ведь ей всего тринадцать. Скандал.

— Вильяму тоже тринадцать, — возразила Тиффани, стараясь говорить спокойно. Это было непросто, гнев так и рвался наружу. — Она, по-твоему, была недостаточно взрослой для небольшого романа, но достаточно взрослой, чтобы избить её так, что у неё кровь потекла отовсюду?

Она не могла точно сказать, вернулся ли к нему разум, потому что у Пуста даже в лучшие времена разума было совсем немного, практически, нулевое количество.

— Они неправильно поступили, — бормотал Пуст. — Мужчина должен поддерживать порядок в доме, разве не так?

Тиффани могла себе вообразить, как ругались в пабе, прежде чем начала звучать злая музыка. В деревнях Мела оружия не держали; здесь держали серпы, косы, ножи и большие, большие молоты. Всё это не оружие, пока ты не шарахнешь им кого-нибудь по голове. А ещё все знали, какой у старины Пуста вспыльчивый нрав: его жена не раз и не два врала соседям, что получила синяк под глазом, случайно ударившись об дверь.

О, да, Тиффани вполне представляла диалог в пабе, когда кровь вскипает от пива, а люди поспешно соображают, какое не-оружие хранится у них в сараях. Каждый мужчина был королём в своём маленьком замке. Это аксиома — по крайней мере, с точки зрения мужчин — а значит, ты не лезешь в чужие дела, пока соседний «замок» не начнёт вонять, и тогда уж тебе требуется срочно предпринять что-то, иначе все остальные замки тоже пострадают. Мистер Пуст был одним из таких маленьких мрачных секретов для всей округи, но сейчас этот секрет перестал быть таковым.

— Я твой последний шанс, мистер Пуст, — сказала она. — Беги. Возьми, что унесёшь, и беги немедленно. Беги туда, где о тебе никогда не слышали, а потом ещё немного дальше, просто на всякий случай, потому что я не смогу остановить их, это понятно? Лично мне наплевать, что будет с твоим вечно пьяным телом, но я не хочу, чтобы хорошие люди вдруг стали плохими, совершив убийство, поэтому беги через поля и забудь дорогу обратно.

— Ты не имеешь права гнать меня из моего собственного дома, — пробормотал он с пьяной бравадой в голосе.