— Важно избавить их от таких мыслей, — с нажимом сказал Данте. — И таким образом, Рафен станет наглядным примером. Напоминанием, каков Кровавый Ангел.

ОН ПЫТАЕТСЯ убить меня. Понимание было твердым как алмаз.

Поединок был санкционирован как схватка до сигнала. Правила непреклонны. Кровь может пролиться, но сражение между двумя воинами не могло пройти дальше точки нанесения критических травм и конечно не до смерти. Но Рафен видел другое намерение в мертвых глазах Нокса, отмечая как Расчленитель, с точностью снайпера выверяет силу каждого удара. Потом было бы легко оправдаться. Такие несчастные случаи весьма распространены в ходе обучения Адептус Астратес. И если бы Рафен пал в этой борьбе, что бы тогда сказали? То, что Кровавые Ангелы, страдают от собственных ошибок, не могут даже выдержать краткую схватку на тупых мечах.

Каменный пол загрохотал и снова двинулся, перестраивая себя и перемещая обоих бойцов. Нокс потянулся и ударил его снова, и от боли из глаз Рафена полетели искры. Он ощутил, что рука ослабла на рукояти учебного меча и нервы в пальцах не отвечают ему. Еще один удар, самое большое два, и Рафен замедлится настолько, что сержант Расчленителей, легко расправиться с ним. Рафен должен с этим покончить и покончить быстро.

Сжимая клинок, он ощущал в руках нетвердость и вялость, фыркнув, воин отбросил оружие и согнул пальцы как когти. Глаза Нокса вспыхнули, Расчленитель не ожидал такого.

Сражайся он с другим Кровавым Ангелом, Рафен ждал бы, что противник тоже бросит клинок, как жест уважения, чтобы они могли бороться на равных. Его не удивило, что Расчленитель этого не сделал. Нокс напал, изобразил обманный удар, качнулся и словно молот обрушил оружие на врага.

Деревянное лезвие ударило Рафена плашмя, на уровне горла. Ветеран вложил в удар каждую каплю своей силы. Рафен двигался так быстро, как мог. Не считаясь с болью от прежних ударов, которая жалила из глубины тела, он нырнул в атаку, не прочь от клинка, а сокращая расстояние между ними. Его руки взлетели, и он поймал край тяжелого оружия открытыми ладонями, дерево распороло голую кожу. Отзвук удара дошел до самых лопаток Рафена.

Пальцы Кровавого Ангела, сжались и скрючились. Расчленитель зарычал и скривился, он дергал оружие, тщетно пытаясь освободить его из хватки другого воина. Однако Рафен удержал захват. Крутанувшись по ходу движения Нокса, он потянул меч на себя. Темный лак, покрывающий лезвие, трескался и крошился.

Нокс внезапно понял, что делает Рафен, но он вложил слишком много сил и позволил противнику обратить против себя собственную атаку. Лицо Кровавого Ангела стало диким. Рафен ощутил, знакомую волну питаемого гневом жара, вспыхнувшего внутри. Самый край из ярости, тень Черного Гнева.

С воплем Рафен согнул клинок, и жесткое дерево раскололось. Оружие с треском сломалось, будто лопнувший рычаг, внезапное освобождение отбросило Нокса назад.

Кусок лезвия все еще оставался в скрюченных пальцах, Рафен двинулся на врага, обрушивая удары на предплечья Расчленителя которые тот поднял, чтобы защитить лицо. Потом боец отбросил обломок и напал с голыми руками, оставляя новые глубокие отметины.

Кулак Рафена ударил в лицо Нокса, и он ощутил приятное давление попавшего в цель удара. Его суставы вернулись покрытые кровью — частью вражеской, частью собственной — запах, словно искра коснулся ноздрей. Острый, резкий аромат доставлял удовольствие.

Нокс отшатнулся, пытаясь уйти от удара. Рафен не позволил ему этого.

ГЛАЗА КОРБУЛО СУЗИЛИСЬ, когда зрители внизу зааплодировали зрелищу.

— Как далеко мы позволим этому зайти, лорд? Они могут прикончить друг друга.

Данте внимательно следил за боем.

— Такого не будет.

— Вы уверены?

Магистр не поднял глаз.

— Все, в чем я уверен, так это в том, что любое мое вмешательство принесет больше вреда, чем пользы. Все должно идти, как оно идет.

— Вы доверяете тому, чей родной брат был предателем, — парировал апотекарий.

— Я доверяю Кровавому Ангелу, — твердо ответил Данте. — Брат Рафен прежде всего Кровавый Ангел

— У меня есть сомнения, — сказал Корбуло, низким голосом.

— Конечно, есть, — сказал его господин. — Именно поэтому вы по левую руку от меня, чтобы не дать мне впасть в самодовольство.

Апотекарий медленно глубоко вздохнул.

— Тогда, в этом качестве, позвольте мне быть откровенным, милорд.

— Меньшего я не ожидаю.

Корбуло немного помолчал.

— Этот сбор… я боюсь, он не послужит цели, которой вы хотите добиться. Я смотрю на крепость-монастырь и вижу все эти незнакомые лица, я вижу отсутствие павших воинов и воинов отосланных прочь, чтобы поддержать миф, который мы распространяем. Я окружен незнакомцами, лорд, и я чувствую себя призраком на собственной тризне.

Данте медленно кивнул.

— Полезно обдумать собственную смертность, не так ли, друг мой?

Корбуло открыл рот, чтобы ответить, но его слова заглушил рев Астартес столпившихся под ними.