А для небольшой горстки и вовсе наступило редкое время. В горах выпало много пушистого снега. Сердца понимающих шаш трепетали в восторге и предвкушении. Их не останавливало то, что добираться до этого снега стало чрезвычайно трудно. Из-за заносов и лавин. Они отправились в дорогу до рассвета, зная, что их ждут совершенные чудеса. Там, за заветным перевалом, где поскрипывает снег под холодными лыжами, пощипывает носы мороз и в закрытых плотно шапкой ушах звенят гулкие голоса возбуждённых людей вокруг.

Не все из посвящённых поспешили воспользоваться неожиданным подарком природы. Попадаются среди шашей и довольно твердолобые экземпляры. Вар без труда преодолел искушение. Вернее сказать, не испытывал никакого искушения. И ничуть этому не удивлялся. Он проснулся в зимний выходной, лелея тяжёлые чувства. Совсем не тянуло из постели. Даже для того, чтобы взглянуть с высокой точки на заснеженное ущелье, вдохнуть холодного воздуха и направить небрежно вниз упругие лыжи. Он лежал лениво, пытаясь удержать обрывки сновидений, которые ускользали от него как раз в момент, когда он, казалось, фиксировал их в памяти. Всё, теперь уже никогда не вспомнить. Он немного побаивался своего настроения и гордился им. Тёмными мрачными мыслями, решимостью и отчаянием. Погода изменила его планы тоже. Возобновить разведку можно будет только после того, как немного потеплеет. Он регулярно и безрезультатно проводил вечера в тени забора на узкой улочке, что ведёт к каналу. Увидеть Золотозубого не удалось ни разу. Вар стал сомневаться, живёт ли он там.

Зазвонил телефон.

– Алло.

– Ты почему не поехал кататься?

– А ты?

– У меня коленка болит.

– Мяса есть надо меньше.

– Эх, надо было всё же поехать. Какой день!

– Солнечно?

– Посмотри в окно.

– Вставать неохота. Вижу, что светло. Там сейчас должно быть классно.

– Пойдешь вечером к Заре?

– Наверно.

– Я приведу Горошка. Она захотела.

Этого только не хватало. Зара собирала всю компанию. По случаю холодов, наверно. О существовании Горошка они ещё не знали.

– Она спрашивает, почему ты опять не звонишь.

Он не говорил с Горошком с последней встречи. Что, разумеется, не означало, что он не помнил о ней.

– Зря ты так долго телился, классная шаша.

Уже за одно это можно было простить Рэму все его утомляющие привычки.

– Когда они уезжают?

– Весной, кажется. Приходи, в шахматы сыграем.

– Мои шахматы лучше, приходи ко мне.

– Ну да, мне мои больше нравятся. Аккуратные.

– Куда им с моими деревянными. Мою ладью в руки взять приятно. У тебя доску тронуть опасно, всё валится.

– Ничего не валится, незачем стучать, это тебе не домино. Не придешь? Мне, что ли, приехать? Надоело дома сидеть.

Горошек была встречена, как Вар и ожидал, немного настороженно. Приблизительно половиной их компании. Что-то уже прослышали. Это не помешало ей при энергичной поддержке другой половины влиться вполне непринуждённо в нешумное зимнее сборище. Насколько было возможно влиться притягивающей взгляды из любого угла комнаты тонкой фигуре в длинном шерстяном платье бордового цвета. Казалось ли это лишь одной паре глаз? Наверно нет. Взятые по отдельности, её губы были, возможно, чересчур яркими, платье немного длинным и туфли не совсем в цвет. Вар читал мысли вокруг себя.

Характер их вечеринок изменился. Они стали много спорить, о том, что интересовало почти всех. Никто не пытался подняться из-за стола. И не выпивка и не закуска были тому причиной.

– Мои родители тоже хотят уехать, – вставила Горошек.

– Мои никогда не уедут.

– Мне кажется, что я не смогу жить в другом месте.

– Сможешь, почему нет?

– Ведь как много нас связывает с городом и с долиной. Кто-нибудь заметил, как сегодня заходило Солнце?

– Да, здорово было!

– Я смотрел не отрываясь. Уверен, что нигде больше оно так не заходит.

– Да уж!

– Посмотришь – и на душе становится легче. Губы сами шевелятся, рот наполняется словами.

– А ты сплёвывай!

– Да ну тебя! – соседка Вара шутливо замахнулась на Рэма и снова обратила заинтересованное лицо к Вару: – Что-нибудь сочинил?

– Варится. На самом деле, как нам без нашего лета, весны? А сумерки в конце осени? Нигде, наверно, такого больше нет.

– Что-то другое есть, Солнце везде светит.

– А полгода без него не хочешь.

– Полгода без Солнца, конечно, тяжело, но ведь есть вещи и поважнее.

– Какие?

– Живыми остаться.

– Ну, до этого дело ещё не дошло, не загибай.

– Дойдет, – уверенно поддержал Рэм.

– Чаю хотите? – спросила из кухни Зара.

– Рано ещё.

– Хотим! Я варенье с косточками принесла.

– Я поставила чайник.

Со стола стали убирать грязную посуду. Горошек отнесла на кухню два больших блюда, на которых подавали быстро расхваченные маленькие бутерброды. Появились чашки, тарелочки, ложки и сладкое.