– Очень. Но у нас с ним симпатия, я тебе выторгую скидку.

– Что еще за симпатия? – нахмурился Климов.

– Смешной ты, – улыбнулась Лина. – Я его с детства знаю. Он хороший человек и ко мне относится по-отечески.

– Ладно. Но никакой скидки мне не надо, заплачу сколько скажет. Главное, дело того стоит.

Климов подвез Лину к дому и увидел за каменным забором Галюсю, гуляющую с Витей. Климов приткнул машину к тротуару, вылез, помог выйти Лине и вместе с ней зашел во двор. Схватил мальчика и высоко подкинул. Поймал и снова подкинул. Сам он ничего такого отцовского в жизни не знал. Так пусть хоть этот мальчик, которого он уже любил как родного, узнает, зачем бывают папы на свете.

– А мона исё? – спросил Витя, когда Климов поставил его на землю.

– Мона! – радостно загремел Климов и схватил его снова. – Я сегодня с утра зарядку не делал, так хоть теперь разомнусь чуток. – И он опять подкинул малыша кверху.

– Осторожно, вы его уроните, – причитала Галюся.

– Я? Да ни в жисть!

Он еще немного покружил Витю, они полетали самолетом, после чего Климов посадил сына к себе на плечи и самолично доставил на высокий четвертый этаж.

– Что надо сказать? – потребовала Лина.

– Пасибо.

– Молодец.

– Нет, – покачал головой Климов, присаживаясь на корточки. – Скажи лучше «папа». Па-па.

– Па-па, – послушно повторил мальчик.

– Отлично. Запомни это слово. Папа – это я. Ну я пошел. Папа пошел на работу.

– Папа посёл на аботу, – повторил Витя.

– Молодец. Умница.

– Может, хоть кофе выпьешь? – спросила Лина, когда Галюся увела Витю в его комнату. – Завтракали черт-те когда.

– Нет, я на работе выпью. Мне ключи нужны, – сказал Климов. – Магнитный есть, а от квартиры…

– Точно! – спохватилась Лина. – У меня есть лишняя связка.

Она принесла ему связку ключей, а он поцеловал ее на пороге.

И поехал на работу.

На работе Климов прежде всего позвонил Герману Ланге.

– Можешь уделить мне пять минут?

– Я тебя слушаю, – раздался в трубке басовитый голос Германа.

– Вообще-то это не телефонный разговор, – замялся Климов, – но… сугубо предварительно: возьмешь меня к себе?

– В каком смысле? – удивился Герман. – На какую должность? А как же твоя фирма?

– А вот о фирме и речь. Предлагаю дружеское поглощение.

– Понятно… – протянул Герман. – Что ж, я не против. Во сколько ставишь активы?

– Пусть сумма будет символическая, – предложил Климов. – Рубль.

– Это избавит нас от многих хлопот, – послышался глуховатый смешок в трубке. – Но надо будет разработать статус, провести аудит, все дела…

– Статус я поручил Понизовскому.

– Понизовскому? – Герман даже присвистнул. – Ты его знаешь?

– Жена познакомила.

– А кто твоя жена?

– Дочь актера Полонского. Он теперь продюсер, Понизовский с ним работает. И дочери его помогает. Сам-то Полонский в Штаты уехал.

– Да, я наслышан, – отозвался Герман. – Что ж, надо встретиться втроем, обговорить детали.

– Я с ним свяжусь, – пообещал Климов. – И с тобой тоже. Скажи мне только одно: ты какой процент думаешь себе брать?

– С твоей фирмы? – Герман помолчал. – Одну десятую.

– Капитала?

– Процента.

– Процента? Не дури.

– Не имею привычки дурить, когда речь о деньгах.

– Герман, одна десятая – это не деньги. С оборота?

– Нет, с чистой прибыли.

– Герман…

– Насколько я понимаю, тебе нужна крыша? – прервал Климова Герман Ланге.

– Верно понимаешь.

– Ну вот… моя доля одна десятая процента. Какие претензии?

– Герман, такая доля – это несерьезно.

– А ты работай больше, моя доля возрастет. Я буду, знаешь, как Япония. У них военные расходы ограничены одним процентом ВВП. И при этом они все время растут.

– Ну так возьми хоть процент! – возопил Климов.

– Одну десятую процента, – повторил Герман. – С чистой прибыли. Если ты считаешь, что этого мало, внесем в договор пункт, что мои заказы ты выполняешь в приоритетном порядке и мне даешь эксклюзив на все, что связано с металлом. Идет?

– Идет. Вот на будущей неделе подпишу договор с норвегами и поручу тебе клепать установку для метанола.

– Установку для метанола? – заинтересовался Герман. – Нет, не сейчас, давай лучше договоримся о встрече.