Шрифт:
– Лучше купите садовые, на столбах. Деревья принадлежат городу. Но у дома есть место, можете цветочки посадить, если хотите, или овощи…
– Хорошо, я поняла. Спасибо.
– Завтра заеду с задатком, – пообещал Климов.
– Если выплатить всю сумму разом, можно получить пять процентов скидки. Для такой сделки сумма немалая.
– Я подумаю. Кредит в банке в один день не получишь. Попробую занять у друзей, а потом уж возьму кредит и буду с ними расплачиваться. Ну, спасибо, Тань, завтра я с тобой свяжусь. Но домик мы берем. Со скидкой или без – берем без вариантов.
– Биём! – дружно завопила пацанва.
Климов попросил в долг у Никиты Скалона – перекрутиться на несколько дней, пока ему оформляют кредит в банке.
– А что ж ты – как денег занять, так у меня, а как под крыло идти, так к Герману? – пообижался для виду Никита.
– Без обид, старик, Герман мне по профилю ближе, – отшутился Климов. – И у него я тоже займу, это только половина. Дом стоит пять с половиной зеленых лимонов.
– Так чего ж ты мне голову морочишь? Тебе нужно пять? Я дам пять. С половиной.
– Никита, это большие деньги… У меня они есть, но это страховочный фонд, у меня большая сделка на носу… Я кредит возьму.
– Я дам тебе пять с половиной зеленых лимонов. У меня есть. Без напряга. Ты, говорят, женишься?
– Да, – подтвердил Климов. – И моя жена тебя знает. Лина Полонская.
– Полонская, Полонская… Что-то знакомое…
– У тебя разборки были с ее мамашей, – подсказал Климов.
– А, вспомнил! Я с ней по скайпу разговаривал. Поздравляю, она мне очень понравилась. Слушай, Климов, а какого лешего тебе кредит брать? Проценты ломовые. Возместишь мне инфляцию, без накрутки.
– Что-то меня все подарками осыпают, – удивился Климов. – Понизовский договор бесплатно составил, Герман за крышу десятую процента запросил…
– А я бы сотую взял, – злорадно вставил Никита. – Ладно, короче: ты женишься на милой девушке, она мне ужасно понравилась. В ней чувствуется класс. Так почему бы не сделать подарок? И потом, ты же Саранцевых свалил! Мне Паша рассказал. За одно за это…
– Саранцевых не я свалил, а твой Паша, – возразил Климов.
– Ты-ты, не скромничай!
– В общем так: я возмещу тебе процент по вкладу. И не спорь. Ну если бы у тебя эти пять с половиной лимонов в банке лежали, на них бы шел процент? Вот его я и возмещу. А то не возьму, – пригрозил Климов. – И расписку напишу, что я тебе должен. Но я теперь за крышу не плачу, у меня сорок процентов уходило. Я реально верну тебе эти деньги.
– А я что-нибудь говорю? Я ничего и не говорю, – усмехнулся Никита. – Желаю счастья. Лине передай привет, скажи, что я ее не забыл.
– Передам. Спасибо тебе.
Климов перевел Татьяне всю сумму разом. На пять процентов скидки с такой суммы можно приличную мебель купить, рассудил он, и еще останется.
Лина и Галюся тем временем сделали Федору Ивановичу Смирнову предложение, от которого он не смог отказаться. Даже не стал торопиться подыскивать себе работу: вот на новом месте обоснуемся, тогда и…
На семейном совете было решено взять на новое место антикварную мебель Лидии Григорьевны Асташовой, отреставрировать, перетянуть и расставить, на сколько хватит. У нее и пианино есть. Вдруг кто-то из детей проявит способности к музыке?
В этих веселых хлопотах неделя промелькнула незаметно, а на новой неделе в Москве высадился десант из фирмы «Торкетилл», и Климов сказал Лине:
– Ну давай, Воробушек, выручай. Я даже не заказывал переводчика в агентстве. Все равно они только тебя хотят. И я тоже. – Он многозначительно подмигнул.
Глава 20
Норвежцы прибыли втроем: президент фирмы – уже хорошо знакомый Лине Арне Нюквист, – финансовый директор и юрисконсульт. В переговорах на этот раз приняли участие климовский зам и юрисконсульт, так что с его стороны тоже были трое. Из Троицка приехали разработчики. Только поздоровались, представились, расселись, как у Лины в кармане зазвонил мобильник. Из-за детей она его никогда не отключала. Лина взглянула на дисплей: Нелли.
– Извините, – торопливо бросила она присутствующим, – я сейчас. – И в трубку: – Неля, я не могу говорить, я на работе. Потом перезвоню.
Но не успела она дать отбой, как услышала неузнаваемый, словно пунктиром прерывающийся сип:
– Помоги… Приезжай… Я умираю…
Сначала Лина, хорошо зная мать, не поверила. Но тут в трубке послышалась какая-то возня, а потом раздался другой голос – молодой, отчетливый, перепуганный насмерть:
– Пожалуйста… Я вас очень прошу, приезжайте! Нелли Леонидовне плохо. Не оставляйте меня одну, я не знаю, что делать!