От неожиданности Афанасьев сел.

– Это уже слишком. Она тоже?

– Хуже, если ее держат в заложниках. Олег импульсивный мужик, может натворить глупостей. Чего от него и ждут.

– Я проведу разведку, – вздохнул Максимыч. – Очень важно узнать, на чьей стороне Светлана.

– Оскорбленная жена утешает обманутого вдовца. Света очень гордая женщина. Олега она не простит с той легкостью, как это делают многие.

– Олег уверен, что жена уехала к матери, перебесится пару недель и вернется.

– Пусть и дальше так думает.

– Когда шея в петле, есть чем заняться.

– Удавка затягивается, и я не знаю чем помочь. Но добытая вами фотография говорит о многом, – задумчиво протянул Вербицкий.

– Ее нашел Олег в ЗАГСе. Я бы не додумался.

В кабинет вернулся Ярыгин.

– Вот выписка из журнала. Фургон приезжал трижды.

Афанасьев пояснил.

– За рулем сидит Егор Каморный. Тот самый бывший врач. Он возит картины Олеси на выставки, которые полуподпольно проходят в крупных городах. Вот, гляньте. Последний раз он забрал картины в день убийства. Днем Олеся была жива. Не самовольно же он их вывез.

– Как правило, – сказал Ярыгин, – под утро на следующий день фургон возвращался.

– А в этот раз не вернулся.

– Да. Наутро мы вывозили из коттеджа уже нашу мебель. А Денис уехал с Горенбергом очень рано.

– С кем, извините? – переспросил Афанасьев.

Ярыгин усмехнулся:

– Здесь его больше знают как доктора Матвея Ильича Остапенко. Он не первый год у нас отдыхает. Светило медицины. Профессор, подобно популярным писателям, взял себе псевдоним, чтобы к нему не липли. А настоящее его имя Герман Горенберг. Немец. Не знаю, почему такой человек согласился быть семейным врачом обычной молодой парочки.

– Я поинтересуюсь его личностью, – тихо сказал Вербицкий.

– И не забудьте о Никите Кулешове с милицейскими погонами. Он – тот самый парень, который привел Раю из супермаркета к коттеджу в ночь убийства.

– Цель?

– Прижать меня к стенке. Я гулял с фотоаппаратом ночью под окнами. Значит, что-то видел. Им нужен авторитетный свидетель. – Максимыч обратился к Ярыгину: – Скажите, а как с вами расплачиваются отдыхающие?

– Мы выписываем счет, а они платят деньги в банк. Можно оплатить пластиковой карточкой.

– Каким образом Громовы оплачивали счет?

– Почтовым переводом. Но кто платил, мы не знаем, отправитель не оставлял обратного адреса.

– Мелочь, но очень красноречивая. Громову отвели роль убийцы задолго до его приезда сюда.

В прокуратуре были свои сложности, и вскоре Вербицкий убедился в этом.

– Скажи мне, Семенов, – обратился он к одному из сотрудников, – ты давно видел Кулешова? Мне он попадается на глаза слишком часто. Он же теперь работает в главке, что он зачастил к нам?

– Он курирует два дела об убийстве и снабжает нас всеми материалами и проработками угрозыска. Мы же не виноваты, что наше управление находится в другом городе. Мне кажется, что Кулешов больше у нас работает, чем у себя.

– Странно. Подполковник, а занимается курьерской службой.

– У них своя кухня, у нас своя.

Зазвонил телефон. Вербицкого вызвали к начальнику следственного управления.

Генерал встретил его в штыки.

– Опять своего дружка покрываешь? На сей раз не выйдет. – Он бросил на стол пачку фотографий с изображением Олега под фонарями коттеджей.

– Я проверяю не одну версию, товарищ генерал.

– С тобой мне все ясно, Вербицкий. Кассеты привез?

– Привез.

– Мне на стол. Я отстраняю тебя от следствия. Сдашь дело Семенову. Где Олег?

– Не в курсе.

– Хорош! Главный подозреваемый разгуливает на свободе, а он не в курсе. Громова в федеральный розыск как особо опасного убийцу. Я… блин… научу вас работать. Семенова, дело и пленки ко мне. Ты можешь гулять до особого решения коллегии.

Вербицкий развернулся и направился к дверям.

На столе лежала карта области. Максимыч выставил циркуль в соответствии с масштабом и воткнул иголку в место, где располагался пансионат.

– В последний день он загружался в час дня. Добавим еще пятнадцать минут. В три часа Егор должен привезти картины на выставку. У него в запасе один час сорок пять минут. За это время фургон может покрыть расстояние в сто сорок километров. Максимум.

Полковник очертил круг.

– Последняя выставка проходила в этом радиусе.