Таким образом, экономическая реконструкция развивающегося мира подтверждает, что и в этом сегменте мирового хозяйства начинают преобладать тенденции к организации конкурентно-рыночной экономики, образованию структур, сходных по основным параметрам со структурами промышленно развитых государств. В самом развивающемся мире, как и в мировом хозяйстве в целом, начали складываться условия, которые порождают устойчивую тенденцию к сближению и выравниванию уровней хозяйственного развития. Этому способствуют и более высокие по сравнению с промышленно развитыми странами темпы экономического роста молодых государств.

Превращение развивающихся стран в равноправных участников мирового производства и обмена постепенно устраняет в системе планетарных производительных сил такие структуры, которые по своим качественным параметрам, по формам общественной организации представляют наиболее слабое звено.

Мировой воспроизводственный процесс преобразует отсталые общественные формы.

Непременным условием международного разделения труда, оптимальной реализации капитала должна стать прогрессивная трансформация отсталой периферии, представляющей большинство населения Земли. Международные социальные и экономические барьеры, препятствующие свободному обмену товарами, услугами, капиталом, идеями, открытиями, противоречат самой природе рыночной экономики. Преодоление отсталости развивающимися странами позволяет ликвидировать архаичные формы в системе мировых производительных сил, вовлечь в сферу активного участия в мировых процессах миллиарды людей. В результате ускоряется становление мировых производительных сил, повышаются темпы мирового воспроизводства. Поэтому формы, методы, исторические рамки ликвидации отсталости развивающихся стран приобретают глобальный характер. В этом заинтересованы не только народы развивающихся стран, но и все человечество.

Достаточно сложны и противоречивы экономические реалии постсоциалистического мира, и прежде всего России. Превращение России, как и других постсоциалистических стран, в интегральную полноценную часть мирового хозяйства — дело будущего.

Административно-плановый тип организации экономики, тотальная роль государства в формировании и управлении хозяйственным организмом страны предопределили отключение рыночных механизмов в ее внешних экономических связях. Неконвертируемость валюты исключила ее участие в международных потоках капитала, изолировала от участия в формировании международных экономических пропорций и, следовательно, лишила выгод международного разделения труда.

Высокий уровень концентрации производства, соответствовавший потребностям централизованного управления, породил крупнейшие в мире отраслевые монополии. Почти 75 % предприятий СССР относились к группе крупных, с числом занятых свыше 1000 человек. В США таких индустриальных монстров только около 25 %. Тем самым был нарушен принцип соразмерной оптимальности на национальном уровне, существенно затрудняющий структурную перестройку экономики России.

Закрытость экономики, отсутствие внутренней и внешней конкуренции породили глубокое научно-техническое отставание во всех отраслях гражданского производства, а использование для индустриализации преимущественно национальных источников накопления обескровило деревню.

Эту экономическую пирамиду венчали ни с чем не соизмеримые военные расходы, достигавшие, по официальным данным, 25 % национального дохода, т. е. были в 3–4 раза больше, чем в других промышленно развитых странах.

В итоге создались условия, породившие тенденцию к расхождению количественных и качественных параметров экономического роста. Высокие темпы роста экономики — от 10 до 14 % в предвоенные пятилетки — не имели прямой корреляции с уровнем жизни основной массы населения страны. Добившись в послевоенные десятилетия существенного превосходства над США в производстве стали, цемента, нефти, стекла, железной руды, комбайнов, тракторов и многих других видов промышленной продукции, Россия к концу 90-х годов более чем в 10 раз уступала Соединенным Штатам по ВВП на душу населения.

Перестройка сложившейся за семь десятилетий жесткой централизованной системы требует времени и крупных финансовых затрат. Для приближения России к технологическим стандартам Запада потребуется, по оценкам российских экономистов, от 1,5 до 2 трлн. долл. на ближайшие 15 лет. Внутренние источники явно не способны обеспечить мобилизацию таких ресурсов. Внешние заимствования в форме долгосрочных кредитов от институциональных организаций и операций на внешних и внутренних фондовых рынках также не соответствуют потребностям экономической и технологической перестройки страны. Привлекательность России для иностранных инвесторов растет медленно. В 1996 г. она занимала 88-е место по этому показателю в списке из 167 стран. Поступление частного иностранного капитала в страну осуществляется в небольших размерах. Общий объем прямых инвестиций в 1998 г. составил 11,7 млрд. долл. И тем не менее экономические реформы преобразуют национальную экономическую организацию, углубляются рыночные связи, становясь главным регулятором экономических процессов.

Слом старой системы привел к падению темпов экономического роста и снижению уровня жизни населения. Но и в постсоциалистических странах Восточной и Центральной Европы к середине 90-х годов определилась тенденция к снижению темпов отрицательной динамики ВВП. С 1991 по 1995 г. отрицательные показатели темпов воспроизводства составили в среднем 7,6 %, в 1997 г. наметился подъем, темпы экономического роста достигли 2 %. По оценке МВФ, в 1998 г. и 1999 г. они составят соответственно 3,4 % и 3,6 %.

В совокупном объеме мирового потока прямых инвестиций доля стран Восточной и Центральной Европы в 1983–1987 гг. не превышала 0,02 %, к 1995 г. она выросла до 3,8 %.

В России средние темпы снижения реального ВВП в 1992–1996 гг. превысили 9,3 %, в 1996 г. — 6,0 %. В 1997 г. появилась положительная динамика роста ВВП, которая была прервана валютно-финансовым кризисом в августе 1998 г. По расчетам МВФ снижение темпов роста экономики России в 1999 г. составит 6 %.

Макроэкономические процессы на планетарном уровне деформируются масштабами милитаризации, расходами на вооружения, ложащимися тяжким бременем на все человеческое сообщество независимо от форм его общественной организации и уровня развития.