Шрифт:
— Щэвы!
— Тогда все в норме. А язык до свадьбы заживет. Но впредь держи рот закрытым, Бекту. Во избежание.
— Так тошно!
— Тошно ему… Сейчас всем вам станет тошно. А ну — построились!
Через несколько минут отряд гуськом, сцепившись страховочным тросом и увязая в рыхлом снегу выше колена, втянулся в туман, то сгущающийся, то практически рассеивающийся, то завивающийся причудливыми, похожими на щупальца спиралями, словно странное существо терпеливо пыталось нащупать дорогу в чуждый для него мир…
Знал, бы кто, каково это — брести, стараясь ступать след в след по вязкому, никак не желающему уплотняться снегу, хотя по нему перед тобой прошло уже несколько тяжеленных мужиков. Стараться не отставать, чтобы не натягивать трос, тянущийся к поясу идущего перед тобой, и при этом не слишком спешить, ведь за тобой идет твой товарищ. И все это в мутной, как разбавленное водой молоко, ледяной мгле, оседающей морозным кружевом на бровях и ресницах. Туман был настолько густым, что даже спина впереди идущего расплывалась в бесформенное пятно, вокруг же бушевал настоящий карнавал теней и полупрозрачных фигур, то свивающихся в узкие смерчи, то распухающих в бесформенных призрачных великанов. Порой шагающий рядом фантом казался реальнее того, с кем тебя связывала пуповина веревки, и рука сама собой тянулась к автомату…
Под ногами то и дело попадались воткнутые в снег прутики, и это радовало. Здесь, на вершине, где ничего не росло, их могли воткнуть только специально, а значит, офицер вел их куда-то по хорошо известной ему тропе, а не наобум, как придется.
Капитан, возглавлявший процессию, остановился, когда марево впереди налилось светом, будто огромная бесформенная медуза, окруженная целым ореолом белесых извивающихся щупалец. Или цветок коронника, так любимый всеми невестами.
— Прикройте глаза, — буркнул Фогуту, вынимая из кармашка на груди очки с темными стеклами — такие носили слепые. — И топайте дальше на ощупь. Откроете глаза, когда я прикажу. И, чур, не подглядывать мне!
Трос потянул Роя за собой. Он шагал в темноте, и с каждым шагом мрак под его веками наливался багрянцем, пока не стал ослепительно алым.
«Что там такое?..»
— Открывайте глаза, — последовал приказ. — Только осторожно.
Но в щель между приоткрытыми веками ударил такой ослепительный свет, будто перед лицом Роя вспыхнула сварочная дуга. Он даже ощутил на лице ее жар, хотя кругом по-прежнему царил холод.
«Куда нас привел сумасшедший капитан?!»
— Мировой Свет!.. — ахнул кто-то рядом. — Лопни мои глаза! Это же Мировой Свет!..
Пространство казалось сотканным из мириад острых светящихся нитей, живых, переливающихся, сплетающихся в одной слепящей точке. Рой глядел на нее, загипнотизированный колдовским сиянием, а по щекам ручьем текли слезы…
— Все! Закрыли глаза, закрыли! Нельзя долго на него смотреть.
В руку капрала ткнулось что-то ледяное, и он ощупью надел очки, которые раздавал капитан. Хотя стекла в них казались непроглядно-черными, как в маске сварщика, на маленький сияющий диск, зависший в небе, нельзя было смотреть без рези в глазах — так он был ярок. Зато все остальное было видно отлично — стекла скрадывали оттенки, но оставляли очертания четкими. Пусть даже изрядно мешали мельтешащие в глазах лиловые и зеленые пятна.
До вершины было еще далеко. Гора белой треугольной громадой плавала в море тумана, похожего на слой пара над закипающим котлом. Нет — над необъятных размеров чашей, края которой поднимались вверх и размывались где-то в огромной дали, сливаясь там с чем-то темно-синим, почти черным, образующим гигантский купол над головой. Казалось, что и горстка людей, казавшихся черными букашками на поверхности огромного клыка, возносящегося ввысь, и окрестные вершины, островами возвышающиеся над туманом, заключены внутри исполинского черно-белого шара с ослепительно ярким светляком в центре. Зрелище это подавляло величием, заставляло ощутить свою никчемность и мизерность по сравнению с ним, наполняло благоговением…
«Так вот какой он, Великий Мировой Свет, которым я столько раз клялся, столько раз поминал всуе, даже не пытаясь представить себе, как именно он выглядит и на что похож…»
Рою не хватало слов, чтобы даже мысленно выразить свои чувства. Он никогда не был особенно религиозен, но сейчас был готов уверовать в то, что твердили священники, о чем читал в книгах, о чем рассказывала покойная бабушка. Он своими глазами видел Бога в главной его ипостаси — Мировом Свете.
— Вы — избранные, — прозвучал в оглушительной тишине голос капитана Фогуту, и голосу этому хотелось внимать, как внимают уверовавшие своему пророку. — Вы узрели то, что никогда не узрят миллионы жалких людишек, копошащихся сейчас там, внизу. Отныне и навсегда Мировой Свет пребудет с вами, и даже если придется умереть, вы не ляжете, как другие, в сырую грязь, а воспарите над бренным миром, чтобы воссоединиться там, в высоте, с ним, подарившим нам всем жизнь. Вы стали бессмертными, солдаты!.. Ну и всё, — добавил офицер совершенно обыденно. — Поглазели и хватит. Хорошего помаленьку. Я вам еще не все здесь показал..
Все так же, ступая след в след, словно по минному полю, отряд обогнул пик — тени, падающие на снег, были густо-синего цвета и казались бездонными провалами. Оказалось, что на склоне кто-то выстроил дом со странной полусферической крышей. Давно — здание почти скрылось под слоем снега.
Солдаты поднялись по расчищенной лестнице — внутри тоже намело изрядные сугробы — и оказались на площадке, посреди которой было установлено нечто похожее на пушку.
— Ученые тут при императоре еще окопались, — пояснил капитан. — Штука эта называется телескоп. Вроде бинокля, только мощнее во много раз. Они через нее небо изучали, искали там чего-то. Ну и Мировой Свет разглядывали.