— Чего Серсея не знает, то меня не тревожит.

— Ну а если ее величество прознает о ваших планах до того, как они осуществятся?

— Тогда я буду знать наверное, что человек, рассказавший ей о них, — мой враг.

Варис хихикнул, а Тирион подумал: «Третий».

«Приходите вечером в богорощу, если хотите попасть домой».

Слова оставались теми же, как ни перечитывала их Санса с тех пор, как обнаружила у себя под подушкой клочок пергамента. Она не знала, как попало сюда письмо и кто послал его. Оно не имело ни подписи, ни печати, и почерк был ей незнаком. Санса спрятала пергамент на груди, повторяя шепотом, совсем тихо: «Приходите вечером в богорощу, если хотите попасть домой».

Что это могло означать? Не отнести ли записку королеве в доказательство своего хорошего поведения? Санса нервно потерла живот. Безобразный багровый синяк, который оставил там сир Меррин, сделался желтым, но все еще болел. Рыцарь был в кольчужной рукавице, когда ударил ее. Она сама виновата. Давно пора научиться получше скрывать свои чувства, чтобы не сердить Джоффри. Услышав, что Бес послал лорда Слинта на Стену, она забылась и сказала: «Надеюсь, что его там заберут Иные». И вызвала недовольство короля.

«Приходите вечером в богорощу, если хотите попасть домой».

Санса так усердно молилась. Быть может, боги наконец ответили ей и шлют настоящего рыцаря, чтобы ее спасти? Одного из близнецов Редвинов или лысого сира Бейлона Сванна… или Берика Дондарриона, молодого лорда, в которого влюбилась ее подружка Джейни Пуль, с рыжевато-золотистыми волосами и звездами на черном плаще?

«Приходите вечером в богорощу, если хотите попасть домой».

Может, это жестокая шутка Джоффри — как в тот день, когда он повел ее на крепостную стену, чтобы показать ей голову отца? Или уловка, чтобы доказать ее неверность? Что, если в богороще ее будет ждать сир Илин Пейн, молча сидящий под сердце-деревом со Льдом в руке и высматривающий белесыми глазами, не идет ли она?

«Приходите вечером в богорощу, если хотите попасть домой».

Когда дверь открылась, Санса поспешно затолкала записку под простыню и села сверху. Пришла ее горничная — похожая на мышку, с жидкими каштановыми волосами.

— Чего тебе? — спросила Санса.

— Будет ли миледи принимать ванну?

— Разведи-ка лучше огонь… я что-то озябла. — Санса дрожала, хотя минувший день был жарким.

— Слушаюсь.

Санса подозрительно следила за девушкой. Видела она записку или нет? Не она ли положила ее под подушку? Вряд ли: девица на вид глупа и не из тех, кому стали бы доверять секреты, однако Санса плохо ее знает. Королева меняла прислугу Сансы каждые две недели, чтобы та ни с кем не успела подружиться.

Когда огонь в камине разгорелся, Санса коротко поблагодарила служанку и отослала ее. Девушка подчинилась беспрекословно, как всегда, но Сансе показалось, что глаза у нее хитрые. Небось побежит сейчас докладывать королеве или Варису. Санса была уверена, что все ее служанки шпионят за ней.

Оставшись одна, она бросила пергамент в огонь, следя, как он съеживается и чернеет. «Приходите вечером в богорощу, если хотите попасть домой». Она подошла к окну. Внизу по подъемному мосту вышагивал рыцарь маленького роста, в бледных, как луна, доспехах и тяжелом белом плаще. Судя по росту, это мог быть только сир Престон Гринфилд. Королева позволяла Сансе свободно передвигаться по замку, но, конечно, захотела бы узнать, куда та направляется в столь поздний час. Сир Престон непременно спросит об этом — а что ему сказать? Санса порадовалась, что сожгла письмо.

Она расшнуровала платье и легла в постель, но спать не могла. «Там ли он еще?» — думала она. Долго ли он будет ждать? Как это жестоко — послать ей записку и ничего толком не сказать. Мысли эти повторялись снова и снова.

Если бы кто-нибудь сказал ей, что делать! Ей недоставало септы Мордейн, а еще больше — верной подруги Джейни Пуль. Септа лишилась головы вместе с остальными — только за то, что служила дому Старков. Что случилось с Джейни, Санса не знала — она просто исчезла из своей комнаты, и никто ни словом не упомянул о ее судьбе. Санса старалась не думать о них слишком часто, но воспоминания порой приходили не спросясь, и тогда было трудно удержаться от слез. Санса даже о сестре иногда скучала. Арья теперь уже в Винтерфелле — шьет, танцует, играет с Браном и маленьким Риконом, даже в зимний городок может поехать, если захочет. Сансе тоже разрешали ездить верхом, но только по двору, а это скучно — все время скакать по кругу.

Лежа без сна, Санса услышала крики — сначала далеко, потом все громче и громче. Слов она не разбирала, но шум усиливался — топотали кони, бежали куда-то люди, и кто-то выкрикивал команды. Она подкралась к окну. Солдаты бежали на стену с копьями и факелами. «Ступай в постель, — сказала она себе. — Это тебя не касается — просто в городе снова какие-то беспорядки». У колодцев только и было разговору, что об этих волнениях. В городе скопилось много людей, бежавших от войны, и многим не на что жить, поэтому они грабят и убивают друг друга. «Ступай в постель».

Однако белый рыцарь покинул свой пост, и мост через сухой ров никем не охранялся.

Санса не раздумывая бросилась к платяному шкафу. «Ой, что же такое я делаю? — говорила она себе, одеваясь. — Это безумие». На крепостной стене метались факелы. Может, это Станнис и Ренли пришли наконец, чтобы убить Джоффри и отнять у него трон своего брата? Но нет: тогда стража подняла бы мост, отрезав крепость Мейегора от внешнего замка. Санса набросила простой серый плащ и взяла нож, которым резала мясо. Если это ловушка, лучше уж умереть, чем позволить им и дальше обижать себя. Она спрятала нож под плащом.