Я не выдержал, пока ребята доберутся до люка, и когда до них оставалось метров десять, крикнул:

— Кузнецов, что там случилось? Где Хазин и Парфёнов?

Кузя остановился, выпустил ноги мёртвого финна, тяжело вздохнул, потом вытер рукавом вспотевший лоб и только потом ответил:

— Да живы они, живы! Я, товарищ старший лейтенант, их оставил в одной из пулемётных башен. Вдруг финны зашевелятся, вот и будет им подарочек. Оттуда всё отлично простреливается на 360 градусов, да и машинка там стоит, внушающая уважение. Спаренный крупнокалиберный пулемёт. Правда, система незнакомая. Наши ребята из таких ни разу не стреляли, но, думаю, Хазин разберётся – он парень башковитый.

— Кузя, а много там было финнов?

— Да нет, только двое, и оба сидели в одной башне, вторая стоит совершенно пустая. Наверное, эти двое исполняли роль ночных дежурных. Башня рассчитана на пулемётный расчёт из четверых человек. Эти два лоха расселись внизу башни и попивали чаёк из термоса. Я даже к ним и не подкрадывался, просто подошёл метров на семь и расстрелял из автомата. Когда направил на них ствол, глаза у них были как у коров, даже, ей Богу, жалко было нажимать на курок. Эти телки даже к оружию не потянулись.

На сердце у меня заметно полегчало, и лица ребят уже не казались такими мрачными и хмурыми, и в туннеле, вроде, как будто посветлело. И я, уже более весёлым голосом, произнёс:

— Ну, что ты там встал-то, весь проход Шерхану перекрыл. Притомился, болезный? Давай, тащи быстрей своего мертвяка – если взялся за гуж, не говори, что не дюж.

Когда Кузнецов дотащил свою ношу до конца туннеля, я помог ему вытащить труп в коридор. Шерхан свой груз вытащил сам. Встав невдалеке от люка, мы решили перекурить, естественно, мои трофейные сигареты. Стояли, молча, и дымили не больше минуты. Потом я не выдержал и спросил:

— Кузя, я вот, всё равно не въезжаю, на кой чёрт вы тащили сюда эти трупы? Может быть, ты думаешь, что здесь открыт филиал финского морга? А представляешь, какой здесь будет воздух, если мы задержимся в этом доте?

— Товарищ старший лейтенант, да там, в башне, совсем места нет. А если бой начнётся, то эти трупаки будут нам очень сильно мешать. Если их оставить в туннеле, то пролезать через них – целая история. Там, конечно, есть одно место, где можно повернуться, но я посчитал, что оставлять там трупы не следует.

— Что за место и почему там нельзя оставить этих жмуриков?

— Там есть подземный бункер, площадью метров десять, но в нём стоит работающий дизель, и нам, по любому, придётся около него крутиться. Без электричества, куда мы денемся. Без этого дизеля даже снарядные подъёмники работать не будут. А ходить по трупам, чтобы залить солярки, как-то не очень здорово. Если положить тела с другой стороны, то там проход к пулемётам. Именно в этом зале тоннель разветвляется на два. И уже новые, более тесные ходы ведут к пулемётным башенкам.

Информацией о дизельгенераторе Кузнецов снял большую тяжесть с моей души. Первоначально я думал, что автономный генератор находится где-нибудь на нижних ярусах дота. Но, не обнаружив источника электроэнергии, я очень был обеспокоен. Буквально мучился от мысли, что финны, когда обнаружат, что русские захватили дот, просто отрежут электрический кабель, и всё. Тогда мы физически будем не в состоянии выполнить мою задумку. А именно, финскими орудиями расстрелять финские же укрепления. Выполнение этого плана было бы высшим пилотажем воинского искусства.

Несмотря на это приятное известие, в душе начал вырастать новый ком тревоги. Теперь это касалось судьбы группы красноармейцев, направившихся зачищать второй туннель. Ждать у моря погоды, не мой принцип. Пора было предпринимать конкретные действия, чтобы узнать, что происходит в зоне ответственности группы Якута. Выбросив недокуренную сигарету, я приказал:

— Ладно, хватит тут стоять и портить воздух. Давай, занесём всех этих жмуриков в одну комнату, там стараниями Шерхана уже образовался небольшой морг. Нечего им здесь валяться на дороге и портить вид этой неприступной цитадели. Мы с Шерханом пойдём проверять, как там дела у Якута, а ты, Кузя, остаёшься контролировать коридор. Особое внимание обращай на дверь в санузел, где закрыты пленные. Что-то мне показалась, что дверь там слегка дёрнулась. Наверное, финны развязали руки и готовятся покинуть эту милую комнатку. Дураки, не понимают, что в другом помещении им придётся гадить под себя. Неужели они думают, что мы будем провожать их в туалет. Пусть будут рады, что сразу не отправили их к праотцам. Кузя, если они хоть чуть-чуть сдвинут стол, фиксирующий эту дверь, засади им туда очередь из автомата, а потом брось внутрь этой уборной лимонку. Кто выживет, тот, значит, счастливец, а если все там лягут, то и хорошо – всё нам меньше забот.

Согнав пленных в помещение санузла, мы забаррикадировали дверь столом и сейфом, которые раньше стояли в коридоре. Стол предназначался для дежурного, но, наверное, он поднялся наверх, когда мы появились в этом доте. Какой-то из зарубленных Шерханом офицеров являлся ночным дежурным в финском штабе.

Когда мы с Наилем уже влезли в туннель, ведущий к пулемётным башенкам, из-за поворота показались наши ребята. Шли все четверо. У меня на сердце сразу стало спокойно. Чтобы не толкаться в этом узком пространстве, мы сразу же вылезли обратно в большой коридор. Дождавшись, когда и красноармейцы выберутся из туннеля, я сразу же, обращаясь к Якуту, задал вопрос: