— Король должен иметь наследника, — настаивал Гото. — Вороний Глаз собирается предъявить вечу трех своих сыновей.

— Бастардов и выродков. Сколько лет твоей дочери?

— Двенадцать. Красива, только что расцвела, способна к деторождению, и волосы у нее цвета меда. Груди пока еще маленькие, но бедра в самый раз. Она больше удалась в мать, чем в меня.

Это, как понял Виктарион, означало, что горба у девушки нет. Но, пытаясь представить ее себе, он видел жену, которую убил своими руками. Он рыдал при каждом ударе, который ей наносил, а потом отнес ее на скалы, чтобы скормить крабам.

— Я с радостью взгляну на твою дочку, когда надену корону, — сказал он. Гото, не смея надеяться на большее, отошел довольный.

Бейелору Блэкриду угодить оказалось труднее. Он сидел рядом с Виктарионом, пригожий и гладколицый, в черно-зеленом полосатом камзоле. Соболий плащ был застегнут серебряной семиконечной звездой. Восемь лет он провел заложником в Староместе, и там его приучили молиться семи богам зеленых земель.

— Бейлон был безумен, Эйерон еще хуже, Эурон самый безумный из всех троих, — говорил он. — А ты, лорд-капитан? Если я выкрикну твое имя, ты положишь конец этой безумной войне?

— Хочешь, чтобы я согнул колено? — нахмурился Виктарион.

— Если понадобится, то да. Мы не выстоим одни против всего Вестероса. Король Роберт доказал это, к нашему горю. Бейлон сказал, что выкупит свободу железом, но наши женщины, и среди них моя мать, заплатили за его корону пустыми постелями. Старый закон умер.

— То, что мертво, умереть не может, оно лишь восстает вновь, сильнее и крепче, чем прежде. Через сто лет люди будут петь о Бейлоне Смелом.

— О Бейлоне Короле Вдов. Я охотно сменял бы его свободу на живого отца. Нет ли у тебя одного в запасе? — Не дождавшись ответа, Блэкрид фыркнул и отодвинулся.

В шатре становилось жарко и дымно. Двое сыновей Горольда Гудбразера подрались и опрокинули стол; Уилл Хамбл проиграл заклад и должен был съесть свой сапог; Ромни Уивер под скрипку Маленького Ленвуда Тауни спел «Кровавую чашу», «Стальной дождь» и другие старые боевые песни; Кварл-Девица и Элдред Кодд сплясали с топориками. Много было смеху, когда один из пальцев Элдреда плюхнулся в чашу Ральфа Хромого.

В общем смехе Виктариону послышались звонкие женские ноты. Он встал и увидел ее у входа — она шептала что-то на ухо Кварлу-Девице, и тот покатывался еще пуще. Он надеялся, что у нее хватит ума не являться сюда, но улыбнулся помимо воли.

— Аша! — крикнул он ей своим капитанским голосом. — Племянница!

Она стала пробираться к нему, стройная и гибкая — в высоких сапогах со следами соли, зеленых шерстяных бриджах, в кожаной, с распущенными шнурками безрукавке поверх стеганого камзола.

— Дядюшка. — Аше, с ее высоким для женщины ростом, все-таки пришлось стать на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. — Рада видеть тебя на моем вече.

— На твоем? — засмеялся Виктарион. — Да ты никак пьяна, девушка? Садись. Я что-то не заметил у берега твоего «Черного ветра».

— Я причалила у замка Норна Гудбразера и проехала через остров верхом. — Она села на табурет и, не спросясь, взяла себе чашу Нута-Цирюльника. Нут, давно уже упавший хмельной головой на стол, ничего на это не возразил. — Кто теперь держит Ров?

— Ральф Кеннинг. После гибели Молодого Волка нам досаждают одни болотные дьяволы.

— Старки — не единственные северяне. Железный Трон назначил хозяина Дредфорта Хранителем Севера.

— Будешь учить меня военному делу? Я бился с врагами, когда ты еще грудь сосала.

— И терпел поражение. — Аша поднесла чашу к губам.

Виктарион не любил, когда ему напоминали о Светлом острове.

— Каждый должен проиграть битву в юности, чтобы не проиграть войну в старости. Надеюсь, ты не собираешься заявлять о своих правах.

— А если собираюсь, то что? — с дерзкой улыбкой спросила она.

— Здесь многие помнят, как ты плавала нагишом в море и играла в куклы.

— Я и с топорами играла.

— Это верно, — признал он, — но женщине нужен муж, а не трон. Став королем, я найду тебе пару.

— Как ты добр, дядюшка. Подыскать тебе красивую жену, когда я стану королевой?

— Я неудачлив в браке. Давно ли ты здесь?

— Так давно, что успела заметить: дядя Мокроголовый пробудил тех, кого и не ожидал. Драммы собираются заявить о себе, а Тарл Трижды Тонувший будто бы говорил, что Марон Вольмарк — законный наследник по черной линии.

— Королем должен быть кракен.

— Вороний Глаз — кракен, и старший брат идет впереди младшего. — Но я, — Аша придвинулась ближе, — как родная дочь короля Бейлона иду впереди вас обоих. Выслушай меня, дядюшка…