Готовили чай, как обычно, вместе. Не такое быстрое дело – долить в толстобокий никелированный чайник воды из-под крана, зажечь газ, дождаться, пока закипит. Потом ополоснуть кипятком заварочник, насыпать туда скрученных черных листиков из большой жестяной коробки со слонами, закрыть крышечкой. Параллельно вполне можно порезать хлеба, сыра, достать сахар, баночку малинового варенья, ложечки. Все это плавно, иногда чуть сталкиваясь руками, плечами, бедрами… Такой быт успокаивал и вселял надежную уверенность уже более четверти века. Всякое случалось за это время, пару раз только партийная карьера удерживала Шелепина в семье. Но вот проходили годы, и никаких сожалений об упущенном не оставалось, а сердечные раны рассасывались без следа.

– Уф, какой сегодня ужасно длинный день, Веруся! – Александр наконец опустился на узкий стул. – Соскучился по тебе…

– Не говори, в себя никак не приду от услышанного. – Вера последовала примеру мужа. – Самое простое было договориться с девчонкой, как ее… Катей. Обычная советская комсомолка, жизнь, конечно, за жену вождя не отдаст, но честь – вполне может.

– Ты у меня молодец! – Александр обрадовался. – Вот, гадал, как присматривать за этим Петром, не посвящая посторонних. – Он заулыбался и продолжил с игривыми интонациями: – Тебя одну страшно оставлять с таким симпатичным молодым человеком.

– Ой, да ладно тебе. – Она поправила прическу. – Пусть с Катей любовь крутит, девушка видная и без особых предрассудков.

– Видел я случайно, как они в беседке целовались: у этого пришельца вообще с тормозами плохо – что думает, то и делает. Ведет себя совсем как американец. Открытый, постоянно улыбается и совсем не соображает, что можно говорить, что нельзя.

– Да себя вспомни, старый черт! – Вера шутливо шлепнула по тянущейся к вырезу халата руке. – Не забыл, как Вадик свет в комнате общаги включил?

– Ну, я-то что – мы тогда уже полгода гуляли.

– Ага, и ни разу не поцеловались за это время.

– Тьфу! – Александр поднял крышечку заварника, махнул рукой, подгоняя к себе ароматный пар. – Готово! Все как в общаге, только чай получше.

– А ведь хорошее время было… – Вера чуть задумалась. – Жизнь казалась такой простой штукой.

– Ну-ну, еще чего! Ты мне нужна здоровая и полная сил. – Шелепин стал серьезным. – Сама видишь, какое дело, придется кашу в ЦК заварить, биться не на жизнь, а на смерть.

– Понимаю, этой дорогой нам вместе идти… – Серые глаза Веры Борисовны вдруг блеснули влажной сталью. – И хорошо! Знаешь, фильмы необыкновенные! Это фантастика, самая настоящая. Тебе надо обязательно посмотреть, сказочные существа совсем как живые, отличить невозможно, а какой удивительный мир. Нет, этого словами передать нельзя!

– Спрашивала, как они снимают такое?

– Конечно, Петр говорил, все делается на ЭВМ, только немного более мощных, чем его переносной ноутбук. Рассчитывают каждый кадр, почти как при рисовании мультфильмов. Только очень точно, вплоть до отдельных волосков. Потом собирают все это на киноленту.

– Мне говорили, что титры английские?

– С этим там совсем плохо. Почти все популярные фильмы его времени сняты в Голливуде, в США. И вообще, ЭВМ, или компьютеры, как они их называют, в России попросту не производятся.

– Даже так? Все в США? Или в Европе тоже? – Александр был откровенно расстроен.

– Не поверишь. Большая часть электронной техники производится в Китае. – Видя реакцию мужа, Вера поспешно добавила: – Валокордина накапать?

– Нет… Не надо. Мне попаданец говорил, что Китай – вторая экономика мира, но я поверить не мог. Вернее, осознать, что это значит в мире вещей.

– Еще не все. – Жена достала из шкафчика флакончик темного стекла, отмерила в рюмку с водой двадцать капель, протянула: – Пей!

– Да все нормально со мной! – Александр глотнул, запил чаем. – Что там еще?

– Петр рассказал о своих родителях… – Вера чуть затянула паузу, – и по всему выходит, что он правнук Геннадия Воронова [49] , который сейчас предсовмина РСФСР.

Вера Борисовна кратко изложила историю семьи Петра.

– М-да… Он об этом что-то знает?

– Даже не догадывается. Фамилия распространенная, никогда не подумаешь.

– Тогда это хороший козырь. – Александр задумчиво дожевал ломтик сыра. – Даже очень хороший. Ты у меня просто золото! Раскопать такое с ходу, чуть ли не случайно!

– Я знала, что тебе понравится. – Вера наклонила голову и кокетливо посмотрела из-под ресниц: – Надеюсь, мне это зачтется?

Уже ворочаясь в постели, Шелепин понял, что на полотно будущей большой цекашной картины легли первые штрихи. Из глубины начал проступать рисунок, не всегда ясный в деталях, но уже имеющий свои неповторимые объем и палитру. О, как велик был замысел игры художника, как невероятно сложна его задача. Но для достижения цели нужен подлинный шедевр! Иного выхода нет, пусть так, но трудности лишь придают остроту борьбе!