— Во имя Господа… — начал было Мэт, подбегая к ним.

— Там остался Брюстер, — сумел произнести Квин. — Позаботься о ней.

Квин снова бросился в банный домик, с трудом пройдя через то, что когда-то было задней дверью. Ползя на животе, он подобрался к Брюстеру и схватил его за руку. Пульса он не услышал, но все равно потащил тяжелое тело за собой. Когда обрушилась крыша, он оставил Брюстера лежать на траве, а сам перекатился на спину, чтобы вдохнуть поглубже.

— Шантел! — Все еще продолжая откашливаться, он подполз к Шантел.

Ее лицо было вымазано сажей. Она с трудом открыла глаза.

— Квин. Он…

— Я его вытащил. Тебе сейчас не надо разговаривать. — Заметив, что она дрожит, Квин снял рубашку и накрыл ее. — У нее шок, сдавленным голосом произнес он. — Возможно, отравилась дымом. Ее надо отвезти в больницу.

— Я вызвал скорую. — Мэт стащил через голову свитер и укрыл Шантел поверх рубашки Квина. — Она поправится. Она сильная.

— Да. — Квин положил ее голову себе на колени. Да, она сильная.

— Он думал, что я — Хейли, — прошептала Шантел, ненадолго придя в себя.

— Я знаю. Ш-ш-ш. — Он взял ее за руку. Обожженное плечо сильно болело. Чепуха, заживет. Важно, что они оба выжили.

— Я… на какое-то время мне тоже показалось… Квин, скажи, кто я.

— Ты — Шантел О’Харли. Единственная женщина, которую я люблю.

— Спасибо, — прошептала она, и сознание снова покинуло ее.

К тому времени, когда ему разрешили навестить ее, Квин провел в больнице сутки без сна. Он отказался уехать и переодеться, хотя одежда засалилась и пропахла дымом. Ночью он бродил по коридорам, доводя до белого каления медсестер.

Шантел постепенно отходила от шока и отравления угарным газом. Врач заверил Квина, что она нуждается только в покое. Квин хотел поговорить с ней, прежде чем уйдет домой. И он знал, что уйдет отсюда, только получив от нее заветное «да».

Шантел проснулась спустя сутки после пожара. Врачи дали ей снотворное, чтобы она выспалась. Врач вышел из ее палаты, покачивая головой. Увидев Квина, он заметил его забинтованную руку и грязную одежду.

— Вы можете ее увидеть. Я подготовлю все бумаги на выписку, хотя, если она вас послушает, попробуйте убедить ее остаться еще на один день для обследования.

— Я сам буду лечить ее дома.

Врач с сомнением поглядел на дверь:

— Может, вы и справитесь. Мистер Доран?

Квин застыл, положив руку на ручку двери.

— Да?

— Она — очень сильная женщина.

— Я знаю. — Впервые за много часов Квин улыбнулся. Он вошел в палату и увидел, что Шантел сидит на кровати, поглядывает на себя в зеркало и хмурится.

— Я выгляжу ужасно.

— Красота это то, что лежит на поверхности, — произнес он, когда она опустила зеркало, чтобы посмотреть на него.

— Хорошо, что ты выглядишь еще хуже. О, Квин… — Она раскинула руки. — Ты здесь, — прошептала она и со всей силы прильнула к нему. — Теперь все в порядке, правда? Теперь все будет хорошо.

— Все кончилось. Я должен был лучше заботиться о тебе.

— Я урежу тебе плату.

— Я не шучу, Шантел. Моя вина есть.

— Ты спас мне жизнь, — сказала она, отстранившись.

— Когда я думаю о том, что могло бы случиться

— Нет. — Она приложила пальцы к его губам. — Я больше не хочу думать о том, «что было бы, если», Квин. Я в безопасности и ты тоже. И ничто другое не имеет никакого значения. И… и Джеймс…

— Он будет жить, — сказал Квин, отвечая на не заданный ею вопрос. Он встал и принялся шагать по комнате. — Его нужно изолировать, Шантел. И я прослежу, чтобы это было сделано.

— Квин, он был так растерян, так жалок. Он создал образ, который свел его с ума.

— Он чуть было не убил тебя.

— Он хотел убить Хейли, — поправила она. Мне его очень жаль.

— Забудь о нем, — велел ей Квин, зная, что если он не забудет о Брюстере, то будет заживо съеден угрызениями совести. — Скоро сюда приедут твои.

— Сюда? Вся семья?

— Да. Твои сестры, родители. Только вот с Трейсом связаться не удалось.

— Квин, я совсем не хочу, чтобы Мадди прерывала из-за меня свое свадебное путешествие. А все другие…