Гордясь своей принадлежностью к английской нации, они не позволяли себе родниться с местным населением. Власти относились к ним с симпатией, но практической помощи оказать не могли. Пуритане начали думать, как бы перебраться на новое место.

Для пуритан эмиграция в Новый Свет представляла собой бегство от развратившегося мира.

Там они могли добыть средства к существованию, не сталкиваясь с помехами со стороны голландских цехов, и исповедовать свою веру, не встречая преследования со стороны английских священников. Как пишет один из их числа, «место, о котором мы думали, — это какие-то обширные и незаселенные территории в Америке, плодородные и пригодные для обитания, свободные от цивилизованных жителей, где есть только дикари, бродящие туда и сюда и мало отличающиеся от диких зверей».

В течение всей зимы 1616–1617 гг., когда Голландии вновь угрожала война с Испанией, взволнованная пуританская община обсуждала планы на будущее. Ее ждал смертельный риск.

Пугало многое: неизвестные опасности, голод, неудачи предшественников. К ним добавлялись страшные рассказы об индейцах: о том, как с людей сдирают кожу, как срезают и поджаривают на углях мясо на глазах у жертв. Но Уильям Брэдфорд, будущий губернатор новой колонии, высказал аргументы, которые поддерживало большинство. В своей «Истории Плимутской колонии» он выразил те взгляды, которых придерживались многие из его сторонников, описал встреченные ими трудности: «Все великие и благородные деяния сопряжены с большими трудностями и должны предприниматься и преодолеваться с требуемой для того смелостью. Опасности были огромны, но не отчаянны; трудности многочисленны, но преодолимы — прежде всего потому, что они ожидаемы, но не неизбежны; многого можно было опасаться, но не все опасения оправдывались; другие неприятности можно предусмотреть заранее и в значительной мере предотвратить через употребление добрых средств; и решительно все можно либо вынести, либо превозмочь с Божьей помощью, твердостью и терпением. Понятно, что должны быть веские причины, чтобы предпринимать подобные деяния. Нельзя пускаться в столь рискованные предприятия из любопытства или надежды на обогащение, как делали многие. Но положение пуритан не было обычным, их цели отличались добротой и благородством, а стремления — законностью; вот почему они могли ожидать благословения Божьего в своих делах. Хотя некоторые из них должны были расстаться в Америке с жизнью, здесь же они могли найти успокоение, и их усилия будут достойны почитания. Они жили в Голландии, как в ссылке, в плохих условиях, и великие несчастья могли вскоре обрушиться на них, потому как двенадцать лет мира заканчивались и не было никаких перемен, только били барабаны, возвещая скорую войну. Испанцы могли оказаться столь же жестоки, как и дикари Америки, а голод и болезни в Голландии так же горьки, как и в Америке, но свободы здесь меньше, чем там».

Первоначально лейденские пуритане планировали поселиться в Гвиане, но вскоре стало ясно, что осуществить столь рискованное предприятие, как плавание через Атлантику и обустройство на новом месте, опираясь только на собственные силы, невозможно. Необходима помощь, и она должна прийти из Англии. Они послали своих агентов в Лондон, чтобы провести переговоры с Вирджинской компанией — единственной организацией, заинтересованной в эмиграции в Новый Свет. В совет компании входил влиятельный член парламента сэр Эдвин Сэндис. Поддерживаемый лондонскими купцами, которые оказывали ему содействие, он выдвинул план действий: убедить короля дать разрешение английской пуританской общине в Лейдене обосноваться в Новом Свете, на территории компании: они идеальные поселенцы, трудолюбивые, здравомыслящие, знающие сельское хозяйство. Но пуритане настаивают на свободе вероисповедания. Нужно разрешить им уехать и тем самым успокоить англиканских епископов. Сэндис и представители пуритан отправились на встречу с королем Яковом. Тот отнесся к предложению скептически. Он спросил, как намерена небольшая группа людей поддерживать свое существование в Америке. «Рыболовством», — смиренно ответили они.

Это понравилось Якову. «Пусть Господь возьмет мою душу! — воскликнул он. — Это почетное и славное занятие! Даже апостолы не гнушались им!»

Лейденская община получила разрешение поселиться в Америке, и подготовка к отъезду пошла быстрее. Тридцать пять членов лейденской конгрегации покинули Голландию. В Плимуте к ним присоединилось еще шестьдесят шесть человек, желавших поискать счастья на Западе. В сентябре 1620 г. они погрузились на «Мэйфлауэр», корабль водоизмещением 180 тонн, отплыли в Новый Свет. Через два с половиной месяца после трудного плавания они достигли берега у мыса Код и, таким образом, высадились не там, где планировали — вне пределов юрисдикции Вирджинской компании. В результате патент, полученный в Лондоне, потерял свою силу. Перед высадкой на корабле заспорили о том, кому принадлежит руководство в вопросах дисциплины. Те, кто сел на корабль в Плимуте, не были пуританами и не намеревались подчиняться лейденской группе. Обратиться за разрешением спора к Англии было невозможно. Тем не менее, если переселенцы не хотели умереть от голода, им требовалось достичь какого-то соглашения. Группа колонистов составила торжественный договор, один из самых замечательных документов в истории, добровольное соглашение о политической организации: «Во имя Господа, аминь. Мы, нижеподписавшиеся, верные подданные нашего повелителя Якова, милостью Божию короля Великобритании, Франции и Ирландии, защитника веры и т. д., предприняв, во славу Господа и ради продвижения христианской веры, и во славу короля нашего и страны, путешествие для основания первой колонии в северной части Виргинии, заключаем договор и объединяемся в гражданский союз ради лучшего управления, поддержания и достижения вышеуказанных целей. Мы полагаем постановлять для общего блага добродетельные, справедливые и равные для всех законы и постановления, которым мы все обещаем повиноваться…» Этот договор подписал сорок один человек.

В декабре на побережье мыса Код эти люди основали город Плимут. Началась суровая борьба с природой — точно так же, как раньше в Виргинии. Не было самого необходимого. Благодаря труду и вере они выжили. Лондонские купцы, которые оказали лейденской конгрегации финансовую помощь, так и не получили прибылей. В 1627 г. они отказались от дальнейшей поддержки переселенцев, и Плимутская колония оказалась предоставленной самой себе. Так была основана Новая Англия [66] .

В последующие десять лет английская корона не поддерживала эмиграцию в Америку. В 1629 Карл I распустил парламент и начался так называемый период личного (беспарламентского) правления. Англия, как и многие другие европейские государства, двигалась по пути к абсолютизму. По мере усиления противоречий между короной и подданными росла и оппозиция англиканской церкви. Крохотная колония Плимут указала англичанам путь к свободе. Многие из тех, кто обладал независимостью ума, начали подумывать о том, чтобы искать свободу и справедливость в Новом Свете.

Точно так же, как английские пуритане из Скруби всей общиной эмигрировали в Голландию, их единоверцы в Дорсете, вдохновляемые преподобным Джоном Уайтом, решились перебраться в Новый Свет. Это предприятие получило поддержку в Лондоне и восточных графствах среди тех, кто был заинтересован в торговле и развитии рыболовства. Свою помощь предложили влиятельные пэры, оппозиционно настроенные по отношению к короне. Следуя примеру Вирджинской компании, они создали «Компанию Массачусетского залива в Новой Англии». Известие о ее планах распространилось очень быстро, и недостатка в желающих уехать не было. Первая партия эмигрантов основала поселение Салем, к северу от Плимута. В 1630 г. за ней последовал управляющий компанией Джон Уинтроп вместе с тысячью добровольцев. Трудности, которые он испытывал, нашли отражение в его письмах, раскрывающих причины отъезда всей его семьи. «Я все больше убеждаюсь, — писал он об Англии, — что Господь ниспошлет на эту землю большую беду, и в очень скором времени, но утешьтесь. Если Господь пожелает, это будет нам во благо. Он даст приют и убежище не только нам, но и другим. Наступают тяжелые времена, когда церковь должна бежать в пустыню». «Пустыня», избранная Уинтропом, находилась на реке Чарльз, и сюда перенесли столицу колонии. Здесь из скромного поселения вырос город Бостон, которому в следующем веке суждено было стать сердцем сопротивления британскому правлению [67] и в течение долгого времени оставаться интеллектуальной столицей Америки.

«Компания Массачусетского залива» была, согласно учредительным документам, акционерным обществом, организованным единственно ради целей торговли, и в течение первого года салемское поселение контролировалось из Лондона. Однако в уставе компании ничего не говорилось о том, где должны проходить собрания пайщиков. Неизвестно, был ли пункт, говорящий о местонахождении компании, пропущен по случайности или по чьему-то умыслу, но некоторые из пуритан, владевшие ее акциями, осознали, что никто и ничто не препятствует перемещению самой компании и ее директоров в Новую Англию. Было проведено общее собрание, на котором и приняли соответствующее решение. Акционерная компания организовала самоуправляющуюся колонию Массачусетс. Пуритане-дворяне, руководившие колонией, построили управление на основе хорошо знакомой им представительной системы, Действовавшей в Англии до личного правления короля Карла. В этот ранний период истории колонии руководил ею Джон Уинтроп. Вскоре она выросла. Между 1629 и 1640 гг. численность поселенцев увеличилась с трехсот человек до 14 тысяч. Богатые природные ресурсы американских земель открывали перед эмигрантами благоприятные перспективы. В Англии жизнь сельскохозяйственных рабочих часто была очень трудной. Здесь, в Новом Свете, земли хватало для всех и не существовало каких-либо ограничений движения рабочей силы и других средневековых правил, душивших крестьянство.