Несмотря на солнце, проглянувшее было утром, день оказался сереньким, моросил мелкий дождь. Затянутое тучами небо вполне соответствовало ее пасмурному настроению. Она упросила сестру не торопиться с отъездом. Путешествие через страну в побитом автомобиле ни ей, ни ее сыну особой радости не доставит, так пусть уж она пока поживет у них и отдохнет.

Почему Селина так настроена против того, чтобы остаться в Киттридже, Ярдли не понимала. Что до нее самой, то она, пожив в Бостоне, раз и навсегда решила, что нет на земле места лучше родного городка, чтобы осесть и обзавестись семейством. Да и просто жить, даже если ты одна.

В доме у Мими множество комнат, и Ярдли нравится жить здесь, с родным человеком. Одно смущало: дед оставил ей половину «Коллекции Киттриджей», потому что она обладала профессиональным и деловым опытом, а Селина по каким-то причинам была исключена из завещания. Да, надо, не откладывая, пойти к адвокату, поднять бумаги и исправить эту несправедливость. К чести Мими, когда она узнала, что Селина лишена наследства, то испытала сходное желание…

— Сколько вашему сынку?

Ярдли обернулась и увидела высокую женщину в коричневом плаще, с улыбкой смотрящую то на нее, то на Кэйси. В ее корзине сидела голубоглазая, вся в кудряшках девчушка в вельветовом комбинезоне.

— Два годика. Это мой племянник, — уточнила она, сообразив, что ее принимают за мамашу, поскольку Селина куда-то исчезла. Взглянув на содержимое корзины незнакомки, Ярдли позавидовала тому, что у нее такая прелестная дочка и что дома ее наверняка ждет муж, которому, вероятно, она и накупила такое количество всякой снеди. — У вас красивая дочка.

— Спасибо, — сказала женщина несколько утомленно, с видом человека, которому надоели повторяющиеся без конца комплименты.

Затем незнакомка проследовала дальше, углубившись в один из проходов, и они с Кэйси остались одни.

Ярдли втолкнула тележку под длинный свод арки, оформленной оранжевой и черной креповой бумагой. Резкий, механический голос прокаркал свое жуткое «ха-ха-ха». Кэйси настороженно повернул голову в сторону ненатурального звука.

— Испугался? Какой же после этого из тебя коммерсант? — шутливо спросила мальчика Ярдли. — Это же хохочет сам дух торговли!

И она быстро провезла тележку мимо прилавков, набитых пластиковыми пакетами со сластями, предназначенными для празднования Дня Всех Святых.

Да, черт возьми, ее племянник уже достаточно взрослый, чтобы в карнавальном костюме посетить пару-тройку мест, где празднуется этот шутовской праздник. У нее даже сердце заныло при мысли, что Селина опять от них уедет, лишив ее всех этих маленьких увеселений, которые хороши лишь в присутствии детей. Как жаль, что Кэйси не будет с ними на Рождество. Но он принадлежит Селине, а не ей.

Ярдли подкатила тележку к вешалке с маскарадными костюмами. Парень и девушка с самым серьезным видом выбирали что-то на свой вкус. Она вдруг испытала острую боль разверзшейся пустоты, воображая, как их мамочки подошьют где надо наряды, отутюжат и отправятся на кухню печь яблочный пирог, а детки нарядятся в эти костюмы и отправятся на школьный карнавал. Почему ее так терзают все эти видения домашних приготовлений к празднику? Да просто потому, что сама она этих милых вещей была лишена. Никто никогда не обряжал ее в карнавальный костюм и не пек ей сладкого пирога… Вечно безродные пирожные из кулинарии…

Ох, эти малости, недополученные в детстве! Ей хотелось хотя бы сейчас насладиться невинными детскими радостями, которых было лишено ее детство. Впрочем, кого тут винить? Мать долго болела, прежде чем умереть, а отцу такие вещи не казались чем-то важным.

Ярдли прикоснулась к маленькой пухлой ручке Кэйси. Боже, он такой трогательный. Разве имеет значение, каким образом он очутился на этом свете? Важно лишь то, что он здесь и что его можно любить. Может быть, следом за ним на свет появятся и ее дети? Но прежде она полюбит и выйдет замуж за человека, который будет хорошим отцом и станет заботиться об их доме. Да, совсем не за такого, как ее папочка, который всю жизнь слишком занят осуществлением своих мечтаний и самоутверждением.

Она сняла с вешалки целлофановый пакет, содержащий в себе костюм призрака, и начала читать инструкцию…

— Угадай, что я нашла в отделе замороженных фруктов, — раздался голос Селины, прервавший ее мысли.

— А я смотрю, куда ты исчезла, — Ответила Ярдли, продолжая читать инструкцию. — Просто забрось свой мороженый фрукт в корзину.

Селина хихикнула.

— Боюсь, что он там не поместится.

Какое-то слабое предчувствие стеснило грудь Ярдли. Она повернулась. Селина стояла, сияя, как воин, возвратившийся с поля битвы с удачным трофеем. Ее рука лежала на плече сокровища, обретенного ею в холодильнике, иными словами, на плече хмурого мистера Блая.

Боже, она притащила его сюда! По выражению лица Саймона Ярдли поняла, что он весьма взволнован. Прекрасно, значит, ничто человеческое ему не чуждо и он не такой уж замороженный фрукт. Внезапно оказавшись рядом с ним впервые после вчерашнего вечера, ощутив запах сандалового дерева и вновь окунувшись в воспоминания, от которых все утро старалась избавиться, Ярдли почувствовала одновременно и жар и холод.

— Хэлло, Саймон, — настороженно проговорила она.

— Привет, Ярдли.

— Спасибо, что принесли мне утром мои вещи.