Нет, если кто и может правдиво рассказать миру о том, кто такой Стэнли Спейси, то только она, Линда Ривелли.

— Мир должен узнать правду о подлинном лице Стэнли Спейси.

Дайана Ларсон, удовлетворенно улыбаясь уголками губ, покинула редакцию одного известного издания.

Известного тем, что не брезговало печатать самые грязные подробности из жизни знаменитых людей, нимало не терзаясь оттого, что разрушает этим их жизни. Газета хорошо раскупалась и приносила владельцам солидный доход, с лихвой окупающий все издержки на судебные тяжбы с жертвами скандальных статей.

Нечего и говорить, как обрадовался главный редактор визиту Дайаны. Еще бы, материал о самом «звездном Спейси». Да еще какой! Не просто однодневка, а целый цикл статей, обливающих грязью голливудского небожителя. Масса фактов, масса свидетельств, масса разоблачений. Естественно, автор статей анонимен.

Дайана усмехнулась, вспомнив лицо редактора, когда заявила, что отказывается от гонорара. Он смотрел на нее так, словно она по меньшей мере была не от мира сего. Но ей не нужны были деньги, пусть и формально связанные с убийцей Шерил.

Покончив с делами в издательстве, девушка собиралась вернуться в дом Стэнли и продолжить начатую игру.

Линда работала с вдохновением, которое не посещало ее уже давно. Впервые она создавала нечто, что не предназначалось для посторонних глаз, по крайней мере пока.

Она использовала в своей работе совершенно новую технику, но не это увлекало ее. Ей казалось, что, пока она творит, Стэнли рядом с ней. Возможно именно поэтому, завершив одно фотополотно, она принималась за следующее.

Услышав стук входной двери, Стэнли обрадовался и испугался того чувства, которое вызывала в его сердце Дайана. Он не мог ответить, как случилось, что эта девушка в течение суток вошла в его жизнь настолько прочно. Но самое главное заключалось в том, что, глядя на нее, Стэнли все больше и больше узнавал в ней Шерил.

Поражаясь подобному сходству, он находил именно в этом некоторое объяснение своего влечения к Дайане. По крайней мере, от этого ему становилось несколько легче воспринимать свои новые чувства.

— Привет!

Девушка заглянула в комнату, и Стэнли показалось, что это солнце почтило его своим присутствием.

— Как ваши дела, Дайана?

— Великолепно! Мне удалось снять квартирку в одном из тихих районов, так что мое присутствие в вашем доме подошло к концу. Честно говоря, вы были настолько милы, а я даже не знаю, как мне вас отблагодарить.

— Что может быть проще. — Стэнли обрадовался неожиданному решению проблемы, каким образом продолжить знакомство с Дайаной. — Поужинайте со мной сегодня вечером.

— С удовольствием.

Он с облегчением заметил, что его предложение обрадовало девушку. Она достала из сумочки блокнот и что-то написала, после чего, вырвав листок, протянула Стэнли.

— Вот возьмите, это мой адрес.

Закончив очередную работу, Линда отошла на шаг и удовлетворенно посмотрела на свое творение. Пожалуй, из всего созданного за последние дни это произведение — лучшее.

Впервые за долгое время она была счастлива, как будто все, что делала, приносило ей медленное исцеление. Ей удалось подвести черту под еще одним жизненным периодом, прежде чем начать все заново, как это случалось уже неоднократно.

Время добровольного отшельничества закончилось. И первое, что она намеревалась сделать, — это повидаться с отцом.

— Черт, неужели прошлое будет преследовать меня всю жизнь?!

Стэнли раздраженно ударил по рулю, вовремя успев остановиться на красный свет. Он был слишком взволнован, чтобы вести машину.

Дело было в статье, которую напечатало известное желтое издание. В ней анонимный автор оповещал читателей о «лицемерно преданном забвению» прошлом голливудской звезды, ныне считаемой общепризнанным эталоном нравственности.

Более чем половину первой страницы занимали разглагольствования о морали и пагубном воздействии «такого примера» на американскую молодежь. Стэнли никогда бы не обратил внимания на подобную писанину, если бы не тот факт, что это была уже третья статья за прошедшую неделю. Создавалось впечатление, что кто-то начал против него целенаправленную кампанию. Но кто?

Когда он обратился в редакцию с требованием назвать автора статеек, ему вежливо, но твердо отказали, мотивируя это правилами издательства.