А еще его обвиняли в том, что якобы он, будучи в 1931 г. в заграничной командировке, был завербован германской разведкой, которой вплоть до 1937 г. передавал секретные сведения о состоянии Красной Армии и Наркомата связи СССР. А связь с этой разведкой он поддерживал якобы через ее сотрудников — Шварца, Вальтера, Эберта, Фишера.

Но двух разведок чекистам показалось мало — ведь Синявский побывал в трех иностранных державах. Италия, видимо, им показалась несолидной страной и они ее исключили из итого списка. Синявский становится трижды шпионом — к Германии и Польше добавились Соединенные Штаты Америки, со спецслужбами которыми Николай Михайлович якобы стал сотрудничать в 1935 г., передав им сведения о радиовооружении Красной Армии. А. в качестве связных у него работали, по его словам, бывший в то время военным атташе СССР в США комбриг В.А. Клейн-Бурзи, а также американские граждане Файмонвилл и Рид.

Это что касается шпионажа. А теперь о его участии в военном заговоре. Из материалов дела видно, что в этот заговор Синявского в 1934 г. вовлек М.Н. Тухачевский, по поручению которого Николай Михайлович, будучи в командировке в Соединенных Штатах Америки, якобы установил связь с тамошними влиятельными реакционными силами и вел с ними переговоры на предмет оказания помощи заговорщикам в СССР. А еще чекисты выбрали Синявского в качестве связующего звена между главой организации «правых» А.И. Рыковым (в Наркомате связи СССР Николай Михайлович был у него заместителем) и руководителем военного заговора М.Н. Тухачевским. Здесь он выступал в роли своеобразного связного, передающего от первого второму руководящие директивы. Все эти формулировки вошли в текст приговора суда18.

Кроме показаний самого Н.М. Синявского, датированных

17 февраля и 20 марта 1938 г., других доказательств его виновности нет. Правда, к делу приобщена справка 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР от 16 декабря 1937 г., в которой приведены выписки из показаний арестованных И.А. Халепского, С.В. Бордовского, В.М. Примакова, В.И. Мутных об антисоветской деятельности Н.М. Синявского.

В ходе предварительного следствия Синявский признал себя виновным в шпионаже в пользу иностранных государств и в участии в военном заговоре. Он показал, что был связан или знал об антисоветской деятельности А.И. Рыкова, Я.Б. Гамарника, И.С. Уншлихта, И.А. Халепского, И.А. Адамовича, Р.А. Муклевича (заместителя наркома оборонной промышленности), В.Г. Кнорина,

О.В. Бордовского, Я.И. Алксниса, Я.М. Фишмана, Н.А. Ефимова. Кроме того, он признался, что лично завербовал для шпионской работы С.Я. Лямберга и П.К. Стржалковского и вовлек в заговор

А.М. Аксенова, И.Б. Позерна и другим сотрудников Управления связи РККА и Наркомата связи СССР.

В судебном заседании 29 июля 1938 г., которое продолжалось, включая вынесение и оглашение приговора, всего 20 минут, Синявский, как записано в протоколе, виновным себя признал. Показания, данные им на предварительном следствии, он также подтвердил. В тот же день Н.М. Синявский был расстрелян.

Как показала дополнительная проверка, проведенная сотрудниками ГВП в 1955—1956 гг., все показания Н.М. Синявского на предварительном следствии являлись вымышленными, не соответствующими действительности. Что представляли собой эти показания, видно из письма его жены Генриэтты Марковны7 на имя К.Е. Ворошилова, написанного в январе 1955 г.

«В 1949 году в гор. Свердловске, где я повторно после 1937 года была арестована и МГБ оформляло мое дело для Особого Совещания на вечное поселение в Красноярский край, у следователя на столе лежала объемистая папка, как он мне сказал, «дело Синявского

Н.М.». Он бегло мне прочел отдельные моменты из его показаний, из коих можно было понять, что обвинен он в тягчайших преступлениях против Родины и, очевидно, проходил не по групповому делу. Сколько я ни добивалась конкретного ответа, какой ему был вынесен приговор, я ответа не получила, только на мой прямой вопрос, был ли это расстрел, мне давали уклончивый ответ. Прочитанные мне отрывки его показаний это буквально страницы детективно-приключенческого криминального романа, и это еще больше подтвердило мое убеждение в невиновности Синявского Н.М., тем более, что весь стиль показаний являлся штамповкой...»19

Названные Синявским заговорщиками И.С. Уншлихт, Я.Б. Гамарник, Р.А. Муклевич, В.Г. Кнорин, Я.И. Алкснис, Я.К. Ольский-Куликовский, И.Б. Позерн, Я.М. Фишман в 1955—1956 гг. были реабилитированы, т.е признаны невиновными. Упомянутые в показаниях Синявского Н.А. Ефимов и А.Я. Рыков показаний о нем не давали. Такие показания на предварительном следствии давали бывшие его подчиненные А.М. Аксенов и П.К. Стржалковский, но в суде они от них отказались, как от вымышленных. Названный в числе заговорщиков А.А. Вартанян (помощник начальника Управления связи РККА в 1931—1934 гг.) аресту не подвергался, дослужившись в рядах Красной Армии до генерал-лейтенанта.

Не подтвердились показания И.А. Халепского, С.В. Бордовского, В.М. Примакова и В.И. Мутных. Например, Халепский и Бордовский утверждали, что об участии Синявского в заговоре они узнали от М.Н. Тухачевского, тогда как последний показаний о нем не давал. Примерно то же произошло и в случае с В.М. Примаковым. Тот заявил, что Синявский известен ему как заговорщик со слов И.И. Гарькавого, однако Илья Иванович Гарькавый такого участника заговора не называл. Подобная же картина наблюдается и с показаниями В.И. Мутных.