Он схватил ее и прижал к стене.

— Я не нытик, Сатара. Запомни это хорошенько.

Девушка поцокала языком.

— Для бога, не обладающего чувствами, ты слишком обидчив.

Кратос отпустил ее.

— Я кормлюсь от тебя и твоей ненависти. Даже в этой реальности она слишком сильна.

— Оставь мою ненависть в покое. Я не хочу, чтобы она уменьшалась. Запомни, Ловец, я тоже богиня. Тронешь меня, и я спущу на тебя весь гнев Зевса.

— Ты всего лишь полукровка, да к тому же и прислуга.

— Но дорогой папочка Зевс выслушает меня, а потом оторвет тебе голову. Хочешь испытать судьбу?

Кратос отступил и одарил девушку взглядом, который сказал: теперь во сне придется поостеречься.

— Просто выполни свою часть договора, Кратос, а я выполню свою. Онерои не суются в сны Даймонов. Ты поможешь мне настроить Ника против Ашерона, а я подарю тебе площадку для игр, которую твои братья даже представить себе не могут.

Ее обещания заставили Кратоса сглотнуть. Три недели назад он был одним из Онерои, защищающих смертных и богов во сне. А потом Сатара призвала его в свои сны и превратила в Скотоса. Она соблазнила его своим телом и заставила жаждать ощущений словно наркотика. Теперь он уже не мог выносить пустоты своего существования. Скотос всего лишь хотел чувствовать и был готов на все ради этих новобретенных эмоций.

Она была права. Его род не кормился на Даймонах, и если они были хотя бы вполовину также притягательны, как она сама, то его ожидает настоящий пир.

Все, что нужно было сделать — это подпитывать горе и гнев Темного Охотника. Легко.

— Заключим сделку, Сатара. Ты даешь мне то, чего я хочу, а даю тебе то, чего хочешь ты.

Девушка улыбнулась. Все было очень просто. Она хотела преданности Ника Готье и малышку Мариссу. С ними, она сможет свергнуть оба пантеона — и греческий, и атланский.

Тогда она станет богиней и заставит саму Аполлими выглядеть бледно на своем фоне.

А Ник, Ашерон и Кратос станут ее вечными рабами…

Конец