— А ведь он не наш!

— Что вы хотите этим сказать? — спросил физик.

— То, что сказал: череп не наш! Это может быть череп существа, сходного по строению головы с человеком, судя по челюсти и лобной кости, но это череп не земного существа.

— Вы уверены в этом?

— Абсолютно! Это не может быть случайной ошибкой художника или гравера.

— Но в чем разница?

— Неужели вы не видите? Не нужно быть анатомом. У черепа нет глазных впадин. А судя по этой вот линии — видите, под нижней челюстью, — у существа отсутствует шея.

— Черт возьми, вы правы, доктор!

— Кстати, у нас никогда не изображают череп с нижней челюстью.

Неожиданная мысль заставила Сашу стремительно наклониться над серебристым ящиком. Если это «их» мотор, для «их» экипажей вроде земного автомобиля и снабженный «их» фабричной маркой — черепом, то…

И он сразу увидел, что мысль правильна. Тяги, тросики, трубки — все, что обычно соединяет педали и ручки управления с двигателем, — не были ни сломаны, ни оборваны. Они аккуратно уходили в ящик, как прежде в корпус мотора.

Очевидно, все это заметил и водитель. Он почти оттолкнул младшего лейтенанта, захлопнул капот и поспешно сел на свое место. Поняв, что он собирается делать, все отступили на несколько шагов.

С волнением, заставляющим сердца биться с такой силой, что это причиняло физическую боль, люди ждали, БУДЕТ ЛИ РАБОТАТЬ НА ЗЕМНОЙ МАШИНЕ «ИХ» ДВИГАТЕЛЬ!

Потому что Саша Кустов был прав и ничем, кроме как новым двигателем «волги», этот ящик быть не мог!

Но, несмотря на волнение, корреспонденты не забыли о своих кинокамерах. Момент обещал стать в полном смысле этого слова историческим и, уж конечно, неповторимым, и его необходимо было зафиксировать навсегда на кинопленке.

Водитель повернул ключ, хотя ему и было ясно, что никакого зажигания сейчас, когда не было бензина, не требуется.

Ничто не показало, заработал мотор или не заработал.

Он тронул ногой педаль акселератора, не трогая стартера.

Чуть-чуть, едва заметно.

«Волга» дрогнула и двинулась вперед!

Мгновенно сняв ногу с педали, водитель затормозил почему-то ручным тормозом.

Ехать было некуда!

Да этого и не требовалось. Все было и так ясно!

Только чудовищное, не дающее свободно дышать напряжение помешало присутствующим при этом очередном н…ском чуде встретить его громким «ура!».

Потому что теперь уже не могло быть ни малейшего сомнения в том, что на Земле, в маленьком городке и его окрестностях, проявлял свое незримое присутствие могучий разум ИНОПЛАНЕТНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ!

Прошло не меньше пяти — шести минут, пока к потрясенным людям вернулась способность связно выражать свои мысли и впечатления. Чуть ли не благоговейная тишина сменилась взрывом возбужденных возгласов, в которых звучали удивление, радость, даже восторг!

И… гордость!

От сознания, что вековая мечта человечества стала теперь реальностью и именно им выпала судьба и редчайшее счастье оказаться первыми очевидцами осуществления этой мечты.

Потому что все, происходившее вчера и даже сегодня (белый зверь), в той или иной степени оставляло лазейку для сомнений (не у тех, кто видел собственными глазами, разумеется), которую всегда можно найти при желании, тогда как теперь состоявшийся контакт с инопланетным разумом стал несомненным!

Первым нарушил длительное молчание водитель «волги», но начал он не со слов, а с действия. Видимо, им руководило естественное желание проверить еще раз, а может быть, и убедиться окончательно в том, что все это невероятное происшествие ему не приснилось.

Не трогая на этот раз ключа зажигания и стартера, очевидно не нужных для запуска нового двигателя, он просто поставил ногу на педаль акселератора, по привычке, почти автоматически, так, словно мотор (прежний, земной) находился на своем месте и был уже запущен. Потом, уже вполне сознавая, что делает, решительно нажал на педаль.

«Волга» послушно тронулась с места и пошла вперед точно так же, как несколько минут назад, при первой попытке. И так же послушно остановилась, едва только водитель снял ногу с педали.

Создавалось впечатление, что педаль акселератора (чем она сейчас управляла, догадаться было трудно) осталась единственным органом управления автомобилем, если, разумеется, не считать рулевого колеса…

Радиатор почти коснулся переднего штабеля бревен, и водитель так же машинально, как делал всегда в подобных случаях, переключил коробку скоростей на задний ход, убедившись при этом, что рычаг переключения и весь механизм шестеренок не изменились, остались прежними и, значит, были еще одним сохранившимся органом управления.