— А что вы такое интересное готовите? — поинтересовался Кантор, утаскивая пару кусочков капусты.

— Борщ, — пояснил Жак. — На Ольгу напало хозяйственное настроение. Она устроила грандиозную уборку, а затем решила вдариться в кулинарные эксперименты. Ты как, насчет незнакомых блюд, рисковый парень?

— Обожаю экзотические кухни, — заявил Кантор, принюхиваясь к ароматному мясному запаху из кастрюли. — Это что-то из другого мира? Где-то я уже слышал такое название. Ах да, помню, был у меня один знакомый переселенец, который жаловался, что какого-то овоща не хватает для борща.

— Это наше национальное блюдо, — пояснила Ольга. — Только придется свеклу заменить тарбой, а помидоры — вельбой. Посмотрим, что получится.

— Получится борщ по-ортански, — хихикнул Жак. — Принципиально новое блюдо. А если хотела чего-то совсем домашнего, надо было щи сварить.

— Я не люблю щи, — заявила Ольга.

— Ты их просто не умеешь готовить, — возразил шут. — И вообще, раз уж это борщ по-ортански, он должен быть с плютом, а не со свининой.

— Вареный плют — это испорченный продукт, — не согласилась Ольга. — Плютов надо жарить.

— Видал специалиста? — хихикнул Жак, подмигивая Кантору и кивая на девушку. — Кстати, единственная из переселенцев, кто ест плютов. Я, если ты не слышал, обычно занимаюсь их адаптацией. Не плютов, а переселенцев. Так я с ними всегда экспериментирую: сначала кормлю плютами, а потом показываю, как это блюдо выглядело при жизни. После этого обычно все шарахаются, кричат: «И я съел эту жуткую ящерку?» — и больше в рот не берут.

— Не понимаю, — пожала плечами Ольга. — Ну и что? Ну, ящерка, ну, жуткая, так вкусная же. Мне гораздо труднее есть кроликов. Они симпатичные, и их жалко. А что, Тереза тоже плютов не ест?

— Даже смотреть не может, когда их ем я.

— И Марк тоже? Он вроде как-то попроще…

— Марк полагает, что ящерку можно есть только тогда, когда больше нечего. А поскольку он не голодает, то до плютов дело не доходит.

— А ты и госпожу Гольдберг плютами кормил? — не отставала Ольга.

— Нет, знаешь, ей я сразу показал. Не рискнул. Женщина пожилая, вдруг ей плохо стало бы. И Терезу не кормил. Жалко стало. Мне как-то и в голову не пришло над ней подшучивать. Зато видела бы ты Дика… Он мне чуть морду не набил. До сих пор не понимаю, почему иностранцы так не любят плютов. Диего, ты не объяснишь?

— Нет, — откликнулся Кантор. — Сам я плютов люблю. И прочие экзотические блюда других стран. Даже хинскую печеную змею.

— Я смотрю, ты парень без предрассудков! — засмеялся Жак. — Любишь плютов, змей, «Пинк Флойд», а также девушек в джинсах и кроссовках?

— Девушек — особенно, — согласился Кантор. — А насчет музыки… Не знаю, куда смотрят местные барды? У них под боком пропадает совершенно не разработанный новый стиль, а они ушами хлопают.

— Сам и разработай, — посоветовал Жак. — Ты же на гитаре играешь?

— С чего ты взял? — насторожился Кантор.

— Как же! Все мистралийцы умеют. Независимо от того, барды ли они, — пожал плечами шут.

— Где ты слышал такую ерунду? Многие, но не все. Я вообще считаю, что каждый должен заниматься своим делом. А бард без Огня — это надругательство над искусством.

— Вроде стихов Элмара? — развеселился королевский шут.

— У Элмара как раз есть едва заметный Огонь, — возразил Кантор. — Совсем слабенький, но все же есть. И стихи его не столь ужасны, как говорят, а просто посредственны. Вдохновения у него хоть отбавляй, а таланта небо не дало, вот и не выходит ничего толкового. Хотя, между прочим, вполне возможно, что из него бы получился сказитель. Не первого сорта, конечно, но лучше, чем поэт. Он красиво рассказывает. Правда, тогда его высочество был до смерти пьян, может, трезвый он так не умеет…

— Это в воскресенье? — посерьезнел Жак. — Диего, ты знаешь… Ты никому об этом не говорил?

— Нет, конечно. А что, он проспался и пожалел, что рассказал?

— А ты бы не пожалел? Я не знаю точно, о чем он тебе разболтал, но догадываюсь.

— Пусть не переживает. Я его очень хорошо понимаю. И уж конечно не собираюсь ни с кем обсуждать его откровения.

— Сам ему и скажи. А то, если скажу я, получится, что ты их со мной уже обсуждал. А какими судьбами ты вернулся сегодня? Собирался же в пятницу?

— Кое-что сделать нужно в городе, — уклончиво пояснил Кантор.

— Убить кого-то? — поинтересовался Жак. Этак нехорошо поинтересовался, коварно и ехидно. Не любит господин королевский шут крови и насилия. И боится. Когда в своем уме.

— Почему сразу — убить? Я этим давно не занимаюсь. У меня совсем другие дела.

— Очень секретные, — подхватил Жак.

— Разумеется, — кратко ответил мистралиец и перевел разговор на другую тему. — А как поживает ваш король?

— Лежит и страдает, — ответил Жак. — Мэтр ему курить запретил, даже трубку спрятал. А все, кто ходит его навестить, потихоньку таскают курево. Флавиус обнаглел настолько, что приволок хинский опиум и порекомендовал как лучшее обезболивающее. Сегодня я имел честь видеть, как мэтр костерил главу департамента на чем свет стоит, а его прибалдевшее величество наблюдал эту картину и необычайно веселился. Надо будет спросить, не видел ли он опять розовых слонов.