Но не было дня, чтобы Дженни не вспомнила Дейва.

Примерно дней через восемь после его отъезда Эстер позвонили из косметологической клиники профессора Жиро. Звонок раздался, когда Дженни находилась в комнате Эстер, поэтому разговор происходил при ней.

Ассистентка профессора сообщила, что для Эстер приготовили палату и та может прибыть для обследования.

— Приятное известие, — с воодушевлением произнесла Эстер. — Завтра же и отправлюсь к вам. Да-да, ждите.

— Все-таки вы решили пройти это обследование? — осторожно спросила Дженни по окончании телефонного разговора.

— Конечно, дорогая. Ведь пластической операции мне не миновать. И скорее всего, не одной. Сама видишь, возрастные изменения дают о себе знать.

— Но мы только начали делать массаж, — заметила Дженни, усиленно соображая, как удержать Эстер от поездки в клинику. — Может, сначала дождетесь его результатов?

Эстер слабо улыбнулась.

— В моем возрасте ожидание непозволительная роскошь. Приходится действовать наверняка. Меня бросает в дрожь при мысли, что пройдет еще несколько лет и я превращусь в старуху с дряблой, похожей на кожуру сушеного яблока кожей.

— По-моему, вы рисуете себе чересчур мрачные картины. И вообще слишком много размышляете о старости. Это естественный процесс, на который многие не обращают внимания. А если и обращают, то лишь отчасти.

— Сколько тебе лет, Дженни? — спросила Эстер.

— Двадцать три года. А что?

— То самое, — усмехнулась Эстер. — Когда доживешь до моих лет, начнешь рассуждать по-другому.

Дженни пожала плечами.

— Ну, не знаю… Может, вы и правы. Одна моя подружка уже в двадцать лет начала считать морщины на своем лице и каждый день рождения воспринимает как трагедию. А вот, к примеру, наша соседка всех удивила, выйдя замуж в шестьдесят семь лет. И что-то я не замечала, чтобы ее так уж беспокоило состояние кожи. Иными словами, все относительно. Может, вам стоит оставить грустные мысли и обратить внимание на какого-нибудь приятного мужчину?

Эстер махнула рукой.

— Что ты! Мне уже не до амуров. А пластические операции я делаю только для того, чтобы чувствовать себя полноценным человеком. Чтобы друзья и родственники не судачили за моей спиной о том, как скверно я выгляжу.

— Неужели судачат? — нахмурилась Дженни.

— Поверь, при встрече только и делают, что присматриваются ко мне, — сердито произнесла Эстер.

Дженни на минутку задумалась.

— А вы не преувеличиваете?

— Дорогая моя, кому об этом лучше знать? — В голосе Эстер послышались нотки раздражения.

— Да-да, конечно, — поспешно кивнула Дженни. Затем, видя, что переубедить Эстер не удается, добавила: — Делать нечего, давайте помогу вам собраться. Что вы возьмете с собой в клинику?

Звонок матери застал Дейва в его лондонской квартире в Найтсбридже.

За минувшие дни ему удалось полностью уладить размолвки с членами рок-группы «Торнадо». Те поняли, чего добивается Дейв, и по здравом размышлении пришли к выводу, что он прав. В первый же день после его приезда в студии начались репетиции, и к концу недели группа зазвучала по-новому — более выразительно, динамично. Ощутив перемену, парни повеселели и стали поглядывать на Дейва с уважением.

Сам же он вскоре решил оставить их на время, чтобы не оказывать постоянного давления. Да и особой надобности в его присутствии пока не было.

Дейв сидел за ланчем, читая свежий номер «Дейли ньюс», когда зазвонил его домашний телефон.

— Да? — сказал он, сняв трубку.

— Здравствуй, сынок.

— Привет, мама. Как у тебя дела? Как самочувствие? — Дейв знал, что прежде всего Эстер следует спросить о состоянии здоровья, потому что эта тема волнует ее больше всего.

— Дела идут нормально, и чувствую я себя относительно неплохо. А ты как?

— У меня тоже все в порядке. Ты хотела что-то сказать, мама?

— Да. Мне позвонили из клиники профессора Жиро и сказали, что готовы принять меня на обследование. Если результаты окажутся положительными, можно будет начать серию пластических операций.

Дейв нахмурился.

— Ты все-таки решила вновь прибегнуть к ним?

— Да, сынок. Иного выхода нет. Время идет, а я, знаешь ли, не молодею… — Эстер грустно рассмеялась.

— Напрасно ты так говоришь, мама. Для меня ты всегда…

— Знаю, сынок, — прервала его Эстер. — И благодарна тебе за доброе отношение. Ты всегда прощал мне маленькие слабости и поддерживал в трудную минуту.

Дейв насторожился.

— Мама, ты меня пугаешь! Что за минорные настроения?

— Да нет, это я так, к слову. Мне только хотелось предупредить тебя, что завтра утром я отправляюсь в Бирмингем.

Дейв на миг задумался.

— Знаешь что? Я сам тебя отвезу. Здесь у меня пока особых дел нет, так что я вполне могу вернуться в Блэквуд-холл. Прямо после ланча и выеду. А завтра утром вместе отправимся в клинику.