— Незнакомого — точно?

— Точно. Если знакомый, то «мой дорогой господин Шарон». В этом роде.

— Ну, не отвлекаемся.

«— Могу я сесть?»

— Это уже пошел идиш…

«— Конечно. Садитесь, пожалуйста. Чем могу быть полезен?

— Меня зовут Вадим. Фамилия вам ничего не скажет. Я три года был гражданином Израиля…

— Вы еврей?

— По матери. Записан по отцу — русским. Моя мать в молодости попала на принудительные работы в Германию, а потом за попытку побега — в Освенцим. Поэтому нас впустили в Израиль.

— И отчего же вы уехали? Не понравилось?

— Матери там стало хуже. Обострилась шизофрения, ей все мерещилось, что фашисты облучают ее из космоса. Пришлось вернуться. В Подмосковье, мы там живем.

— Как сейчас здоровье вашей матушки?

— Как ни странно, лучше. Видно, привычный воздух родины. Второй родины.

— Сочувствую и желаю ей скорейшего выздоровления. Так вы не рижанин?

— Нет. Просто случайно оказался в Риге и решил к вам зайти. Чтобы засвидетельствовать свое почтение. И сказать, что иногда скучаю по Израилю.

— Спасибо. Мы ценим такие чувства. Может быть, у вас есть какая-нибудь личная просьба ко мне?

— Есть. Вы ведь часто бываете в Иерусалиме?

— Довольно часто.

— Когда будете в следующий раз, поклонитесь от меня Стене плача. И обратитесь от меня к Господу. От Вадима из Подмосковья. Скажите, что Он всегда в сердце моем и помогает мне жить в самые трудные минуты. А у нас сейчас все минуты трудные. Сделаете это, не забудете?

— Как можно не выполнить такую просьбу, мой дорогой Вадим! Господь наш всегда в наших сердцах и к кому же уповать в тяжкие времена! И это все, о чем вы хотели попросить?

— Все, господин посол. Спасибо, что приняли меня. Желаю вам всего наилучшего.

— И вам тоже. Шолом, дорогой Вадим!..»

Шум шагов. Скрип двери. Николай остановил магнитофон.

— Это и все? — спросила девушка.

— Все, — мрачно сказал Марат.

— Ну, если нужно будет еще что-нибудь перевести, пользуйтесь услугами компании «Эль-Аль».

И она вернулась на свое место за стойку.

— Сукин сын! — вырвалось у Марата. — Вот же сукин сын! Крути-ка еще раз.

Они еще раз, приникнув к диктофону, прослушали пленку.

— Может — шифр? — предположил Николай.

— Чушь! — парировал Марат. — При такой конспирации ни одна система не может существовать. Просто разговор, и все. Дурацкий, но все же — просто разговор. И все. Зачем он ему был нужен?

— Давай спросим.

— Резонно…

Вадима они нашли на том месте, где стояла машина. Он раскрыл над собой зонтик и кутался в лацканы стильного своего пиджака.

— Зачем ты заходил к послу? — прямо спросил Марат.

— А разве на пленке этого нет?

— Не паясничай, устал я от твоих шуточек, сил нет! Ну?

— Но ведь вы сами хотели, чтобы я засветился в посольстве, разве нет? — серьезно, совершенно трезвым голосом спросил Вадим. — Иначе этот жирный араб не поверил бы вам. И вы это знали. Или чувствовали.

— А ты? Ты откуда это узнал?

— Тоже почувствовал. И с нашей стороны, согласитесь, Марат, это был очень сильный ход.

— Согласен. Но у нас без моего приказа не делается ничего! Понял?

— Поэтому вы и работаете так говенно, — нахально отрезал Вадим.

— Ну и сукин же ты сын, Вадим! — в который уж раз, но каждый раз как бы крещендо, повторил Марат. — Ну и сукин же сын!..

— Ну, а теперь мне дадут выпить? — спросил Вадим. — Неужели не заслужил?

Марат молча сунул ему стопку мелких долларов. Вадим начал протискиваться к бару.

— Смелый парень, — заметил Николай, глядя ему вслед. — Он прав, без этого финта араб бы тебе не поверил.

— Возможно. И даже почти наверняка, — согласился Марат.

— Тогда в чем проблема?

— В том, что завтра за ним прилетают кадры этого аль-Аббаса. И за грузом. А у нас ни груза нет, ни Вадима мы не можем сдать им.

— Что же делать?

— Думать надо. Хорошо надо думать. Ладно, придумаем что-нибудь, еще есть время… Кажется, наш рейс объявили? Оттаскивай этого засранца от стойки!..

Самолет рейсом «Рига-Москва» приземлился в Шереметьеве-2 рано утром, Вадим попросил Николая высадить его у Белорусского вокзала. Он проследил, как серая «семерка» исчезла в плотном потоке машин, проверил, не засветится ли какая-нибудь другая, и спустился в метро. Часа полтора мотался по всем линиям, выпрыгивая из вагона, когда поезд уже тронулся, и вскакивая в вагон в последнюю секунду, тоже почти на ходу. И только когда твердо убедился, что хвоста за ним нет, поехал на «Тургеневскую» и получил в окошечке «До востребования» Главпочтамта небольшую коробочку из Риги, высланную им же накануне на свое имя.