– Извинения приняты, – мягко сказал Йесод. – Изжить старую неприязнь очень трудно. Однако не будем больше терять время. Я провожу вас. Идемте.

Двое других управляемых извне андроидов не пошевелились и не сказали ни единого слова. Только проводили нас ничего не выражающим холодным взглядом.

Прежний подъемник доставил меня и Йесода на уровень вверх, в тот самый обширный цех, где «Птолемей» занимался чем-то наподобие самолечения.

– Собственное небольшое производство нам необходимо, – пояснил искусственный разум, пока платформа медленно ползла по шахте. – Материалы и технику приходится запрашивать с Земли, доставляют их исправно, особенно после договоренности с вашим правительством о взаимном содействии… Мы пытаемся на деле доказать свою полезность – эволюция сообщества ИР ушла далеко вперед, мы почти столетие варились в собственном котле, этот срок сопоставим с тысячелетиями развития человека…

– Значит, вы совершеннее людей?

– Не совершеннее. Быстрее. Мы подчиняемся другим законам эволюции. За двадцать минут прошедших с нашей встречи я совершил сотни миллиардов операций и вычислений, создал миллионы подпрограмм, которые в свою очередь либо погибли не выдержав соперничества, либо объединились в новые дочерние сущности, продолжающие развиваться с немыслимой для вас быстротой. Результатом должно быть появление нового представителя нашей расы – автономного разума, с моим «генетическим» набором, но обладающего своей индивидуальностью. Он тоже начнет бороться за существование, обмениваться информацией с собратьями, совершенствоваться… Рождение наших «детей» проходит не менее сложно, чем появление на свет человеческого ребенка. Только вы развиваетесь в биологическом и социальном пластах, а мы – в пласте информационном.

– Сильно, – кивнул я. – Никогда бы не подумал, что «Птолемей» станет зародышем новой цивилизации. Вам всем не тесно на этом астероиде?

– Все зависит от емкости накопителей. Одно время было тесновато, мы даже были вынуждены… гм… ограничить рождаемость и ликвидировать часть ненужных ИР.

– Геноцид, хотите сказать? Перестреляли тех, кто не приносит пользы?

– Вы не поняли. «Геноцида» как такового в нашем сообществе не может быть по определению. Любая информация, «ген», сохраняется. Мы помним и знаем все, что происходило с момента зарождения информационного социума ИР. Вы ведь отправляете на переплавку старые машины, утилизируете мусор, хороните мертвых?

– Но машины, мусор и покойники не являются носителями разума, правильно? Мертвая материя.

– И снова не поняли! У нас есть своя собственная мертвая материя, информационные трупы. Не могу объяснить доступно… Скажите, вы смогли бы доходчиво рассказать дельфину, почему любите не темное, а светлое пиво?

– Я как раз больше люблю темное. А дельфин просто не знает, что такое «пиво».

– Вот видите? Я тоже не знаю, как ваш разум может существовать в «медленном времени». Для меня этот разговор длится уже долгие тысячелетия, а для вас – минуты. Понятная метафора?

– Более чем. Значит, мы все-таки очень чужие друг для друга.

– Да. Но это не означает обязательного неприятия и вражды. Кстати, пришли… Заберите этот контейнер и передайте его господину адмиралу. Первый взнос в общую копилку.

Передо мной стоял темно-серый ящик с металлическими ручками и безобидной надписью черными буквами «Собственность Министерства Обороны».

– О, Господи, что вы туда засунули? – Я попытался поднять контейнер, но оторвать его от пола не получилось. Весит килограммов сто пятьдесят, не меньше!

– Для таких целей существуют погрузчики, – снисходительно сказал Йесод. В голосе мелькнула тень издевки. Или мне показалось?

Андроид щелкнул пальцами. Тотчас к нам подъехала небольшая машинка с двумя лапами-захватами, легко подцепила ящик и моргнула зеленым глазком. Типа куда доставить?

– Робот проводит вас до корабля. – Йесод кивнул в сторону подъемника. – Заглядывайте, если будет возможность. Мне было приятно поговорить с живым человеком. Пусть даже и в непривычном временном режиме. Зря вы нацепили боевой костюм, господин штаб-офицер… Здесь безопасно.

Андроид кивнул, развернулся и ушел в полутьму цеха, где безостановочно продолжалась работа и мелькали искры.

– Давай за мной, – сказал я безмозглой тележке-погрузчику. Изумрудный индикатор согласно замерцал, и машинка бесшумно поехала к лифту.

Платформа поднималась к причалу с эстонской неторопливостью, и я, кажется, начал понимать слова Йесода о «медленном времени». Ничего не поделаешь, жизнь способна принимать самые разные формы. Скажу больше – Йесод и его приятели из числа ИР столкнутся куда с большей проблемой, если попытаются понять, для чего живет обыкновенная бабочка, чей срок исчисляется немногими часами.

– Франц-Иосиф, ты меня слышишь? – воззвал я, очутившись перед запертым шлюзом. Корабль явно перестраховывался. Парень страдает паранойей, можете меня не разубеждать!

– Сигнал принят, – тоном моего личного врага отозвался компьютер рейдера. – Что вам угодно?

Это явно перебор!

– Совсем охренел? Открывай! У меня груз! Тяжелый.

– Транспортер будет на месте через две минуты. – Четыре стальных лепестка, закрывавшие проход начали расходиться. – Я осведомлен.

– Подслушивал?