Опоздавшая к раздаче Лихо, застыла метрах в трёх от копошащихся в пыли частей тела, и высказала всё, что она думает о Шатуне, бросившемся корчить из себя героя-первооткрывателя. Точнее - первоотрубателя. Речь была короткой, но крайне эмоциональной. Слово "идиот", прозвучавшее в ней, было самым благопристойным и ласкательным. Броситься, как сопливый мальчишка, к новой, неизученной опасности, размахивая тесаками... Идиот!!!

Со стороны поста уже неслась группа экстренного вмешательства, пять мордоворотов, привычно ощупывающих прилегающую местность стволами автоматов, готовые разнести всё и вся в труху, в брызги, в атомы.

– Ну?!
– Передний был немногословен.

– Вот...
– Лихо растерянно показала на никак не успокаивающиеся (во всех смыслах), останки "пешехода".

– Едрыть твою!
– Одним глазом продолжая пасти окружающую обстановку, а другим уставившись на подползающую к нему руку, описал увиденное командир ГЭВ.

– Точнее и не выразишься...

Командир откинул в сторону добравшуюся до его берца неугомонную конечность, и прочувствованно поведал в рацию:

– Андреич, у нас тут даже не хаос, тут вообще - хрен разберёт что! Ты бы сам глянул...

– Сейчас буду!
– Озадаченно-деловито донеслось из рации.
– Отбой!

На полминуты воцарилась тишина, прерываемая лишь нечастыми ударами ног, загоняющими пытающиеся расползтись конечности, обратно в общую кучу.

– Да это же... Это же...
– подоспевший к общему собранию Книжник пытался пролезть поближе к тому, что ещё совсем недавно представляло из себя единое целое.
– Быть такого не может!

– Пришёл Книжник, и всё сразу стало понятно...
– Ядовито хмыкнула Лихо.
– А то до тебя, никто и не догадался. Уже полдня в умственных корчах бьёмся, ах, что же случилось? Кто бы просветил?

– Он должен был сдохнуть ещё пять минут назад!
– Не обращая внимания на сарказм Лиха, Книжник ткнул пальцем в красноречиво продырявленный череп.
– Я ещё никогда не видел, чтобы "стиляги" после такого могли вообще что-либо делать!

– Теперь увидел.
– Поздравила его Лихо.
– Напиши об этом, издадим массовым тиражом. Получишь широкую известность, и сногсшибательный гонорар дядиным первачом. Как я завидовать буду-у...

Книжник вновь проигнорировал её высказывание, пытаясь подобраться, и по возможности вдумчиво исследовать шустрые останки. Шатун сгрёб его за плечо, и поставил рядом с собой, выразительно указав пальцем - "стой здесь, шаг влево, шаг вправо - сто отжиманий. Шаг вперёд - двести". Очкарик покорно замер, продолжая пожирать глазами, лежащую в полутора метрах от него, загадку.

– Что тут у вас?
– Коренастый мужичок, лет под шестдесят, беспросветно седой, в поношенных кроссовках, и, как и все тут собравшиеся - в камуфляжном одеянии, быстрым шагом приближался к ним. В манере держаться, в жестах, во взглядах коренастого - легко угадывался человек, в руках которого сходятся почти все нити здешней жизнедеятельности. Лидер, авторитет, твёрдая рука. Человек, способный принять решение, и признать свои ошибки. И ответить за них по полной программе.

– Дядя... Игорь Андреич!
– Вскинулся Книжник, ожидая, что вот именно сейчас ему разрешат всё-всё-всё, включая ходьбу на ушах, вокруг дрыгающихся конечностей.
– Скажите им...

– Эмоции отставить!
– Сухо скомандовал Андреич.
– И марш на пост, там один Алмаз остался. Оголённый пост - это что, порядок?

Поняв, что вышесказанное относится лишь к нему, Книжник окончательно потух взором, и провожаемый невинно-издевательскими взорами Лиха, побрёл назад.

– Ебулдыцкий шапокляк...
– Смятенно и зло выдохнул коренастый, впившись взглядом в ползущую по земле руку.
– Значит, Железяка мне не пионерскую страшилку лепил. Всё один в один... А я-то, старый хрыч, решил, что он меня на старости лет на доверчивость решил прощупать, поухохатываться. Теперь вот ухохатываться будем все, коллективно. Не было печали, ебулдыцкий шапокляк!

– Давно это было?
– Коротко поинтересовалась Лихо, впившись глазами в лицо Андреича.
– Не юли Андреич, всё равно душу выну, не отвертишься. Ты же меня знаешь, выкладывай...

– Четыре дня назад, - Кривя губы, ответил коренастый, опустив взгляд.
– Точно, четыре.

– Это когда ты в Замурино наведывался?
– Въедливо уточнила Лихо, морща лоб, словно припоминая что-то.
– У Митрича как раз какой-то приступ случился, нестандартный.

– В десяточку.
– Как-то потерянно процедил Андреич, потёр руками лицо, и распорядился.
– Ну, закопайте этот вечный двигатель, что ли... Не оставлять же на виду. Ебулдыцкий шапокляк!

– Затихает.
– Вдруг сказал молчавший до этого Шатун.
– Точно, затихает...

Руки, ноги, и туловище шевелились всё слабее и слабее, и через минуту затихли совсем. Один из гэвеэшников ударил носком берца по локтю ближней к нему конечности, но та не отреагировала.

– Ну, слава яйцам!
– Выдохнул командир ГЭВ: и меленько, быстро перекрестился с видимым облегчением.
– Я уж думал, живее всех живых, и далее по тексту... Микасов, сгоняй за лопатой, работа появилась.

Один из мордоворотов беспрекословно отправился обратно, Шатун с Лихо постояли ещё немного, и тоже пошли к посту.