— Ты пойди наружу, — со спокойной ласковостью посоветовал Сергей, — собери наше оружие в доме, где мы прятались. Там много всякого добра осталось, не бросать же? Успокойся. Все в порядке. Все на редкость хорошо. Иди. Только не забывай оглядываться по сторонам, согласен? Я пока поговорю с супостатами, может, чего выторгую.

Я и пошел. Пылевое облако опустилось на землю, и теперь только под подошвами ботинок взметывались невесомые вихорьки. И все равно воздух оставался бурым и неприятным на вкус и запах. Черные облака, поднятые нашими ракетами, сносило ветром на северо-восток, как раз к руслу Гауи, где закрепилась в обороне Красная армия генералиссимуса Жукова. «Ничего, — подумал я, — если у Георгия Константиновича все солдаты такие, как Сергей, то радиоактивные осадки для них — как прокисшее пиво для меня. Неприятно, но употреблять можно…».

Порыскав по несколько видоизменившимся развалинам (ударные волны поработали), я подобрал позабытые в спешке штурма приборы, разломал прикладом терминал управления «Искрой» — нечего оставлять местным обитателям высокие технологии светлого будущего. Не по их уму игрушки. Мой гранатомет, поразивший первый «Тигр», как ни странно, работал — и наведение, и компьютер не пострадали. Справедливо, это же армейская техника, а не полицейская! Она для таких серьезных мужских забав предназначена напрямую.

Вернулся обратно, оглядываясь, как и советовал Сергей. На улице — ни единого движения. Уцелевшие обитатели независимой Латвии скорее всего попрятались по норам, в ожидании нового налета. В стороне Домского собора теперь даже развалин не было видно — очередной порции хамства со стороны свихнувшегося человечества старый храм не пережил, рухнул.

Заметил, что с уцелевшего транспортера за мной следят — поворачивались квадратные окошечки перископов, а вслед за ними и стволы, торчащие из пулеметных гнезд. Да и наплевать! Фрицы должны понимать — положение у них самое что ни на есть аховое. Заперты в узком ущелье улицы, на виду у противника, словно мишень на стрельбище. Только бы Сергей их уговорил! Пусть отдадут Дастина, а потом катятся на все восемь сторон света!

Громыхая уже не нужным обеспечением «операции по спасению Дастина Роу», я ввалился в гигантский транспортер, перешагивая через мертвецов прошел в кабину. Сергей восседал на драном штурманском кресле и напряженно переговаривался с кем-то по-немецки. Жестом приказал мне сесть и помолчать. Я устроился на залитом засохшей кровью сидении водителя и тупо глядел на приборную доску — спидометр со стрелочкой, погасшие лампочки, нечто весьма смахивающее на компьютер самого наидревнейшего образца, когда еще только систему DOS придумали…

— Значит так, — лейтенант отбросил наушники и повернулся ко мне, взъерошив пятерней белые, припорошенные седой пылью жесткие волосы. — Твой Дастин у них. Тевтоны требуют беспрепятственного прохода к своим. Если получат гарантии — отпустят немедленно.

— Отлично! — просиял я. — Согласен!

— Я не согласен, — угрюмо сдвинул брови Сергей. — Придется поступить по законам военного времени, то есть учинить подлянку. Они его отпускают, вы укрываетесь, а я, разумеется предоставив гарантии, на хрен подрываю транспортер. И плевать, что двигатель на ядерном приводе — движки защищены, взрыва не будет, только дополнительное заражение местности ураном и радиоактивным графитом. Потом бежим на вашу базу. Уж прости, по-иному не могу. Война. Ты против?

— Гранатомет работает, возьми, — я протянул Сергею длинную узкую трубу, в которой еще оставалось четыре заряда. — Все снаряды можно выпустить одновременно, очередью. Мне плевать, что ты собираешься делать — но мой напарник через пятнадцать минут обязан быть рядом со мной. Потом — гори оно все синим пламенем! Хочу домой!

— Верное решение, — улыбнулся оскалом охотящегося волка Сергей. — Иди, встречай! Я сейчас договорюсь. Главное — не дергайтесь и не бегите. Топайте спокойным шагом до ближайшего укрытия. Едва сховаетесь поглубже, я их угощу гранатами. После окончания нашего вальса — своими ножками, короткими и длинными перебежками, до дома. Там заодно таблеточек покушаем — дозу мы сегодня схватили… э-э… атомную. Марш! Эй, погоди! Ну-ка сдери во-он с того ганса майку, нацепи на что-нибудь и используй как белый флаг! Если начнут стрелять и не попадут сразу — закапывайся в асфальт! Усек?

Хотелось возразить, что асфальта на улице Бривибас давно не осталось, но я промолчал и молча выполнил указания командования. Вышел через открытый шлюз, поднял серую дырявую майку над головой, на дуле «Шмайссера» и пошел к затаившемуся в осаде краулеру. Правда, грозную машину осаждали всего двое человек, но это чрезвычайное обстоятельство уже не играло особой роли.

Они не стреляли. Я стоял перед овальной дверью транспортера на расстоянии метров пяти, всей шкурой чувствуя, как меня изнутри рассматривают несколько пар устало-любопытных глаз.

Скрипнули петли.

Дастин несколько неуклюже спрыгнул на обожженную землю. Выглядит вроде бодренько, только ссадина на правой скуле. Медленно пошел в мою сторону, подмигнул. Когда поравнялся со мной, я развернулся и, не ускоряя шага, направил Дастина к уцелевшей бетонной стене.

— Не спеши, — одними губами втолковывал я. — Не спеши! Сейчас что-то вроде перемирия. Едва они почуют неладное — откроют огонь.

— Ясно, — Дастин мелко кивнул. — Думал, ты уже на Четвертом небе бьешь морду святому Бернару, а вот, оказывается, как дело повернулось…