— Фары тоже деревянные? — спросил Юрген.

— Нет, обычная, но одна. Наверное, из экономии.

— Будем надеяться, что двигатель тоже не деревянный, — пошутил Юрген.

— Будем надеяться, — сказал Красавчик серьезно. О машинах он не шутил. Это было святое. Он взял шланг, притороченный рядом с цистерной, понюхал. — Бензин! Я боялся, что будет ихняя солярка. — Он привстал на заднем колесе, обстучал пальцем цистерну. — Полная!

— Конечно, полная, — сказал Юрген, — он же в сторону фронта ехал.

— Ну, мало ли, заблудился, — сказал Красавчик.

— Как бы нам самим не заблудиться, — ответил Юрген и повторил раздумчиво: — Заблудимся. — Он уже размышлял о том, как им преодолеть русские посты на передовой. Прорываться на бензовозе — последнее дело. Вспыхнешь факелом от первой же попавшей в цистерну пули. Русские, в сущности, были правы, делая все, что можно, из дерева. Так и так сгорит, чего металл зря переводить.

Они проехали километра три без приключений.

— Стой! — раздался крик.

В свете фары возник солдат. В руках у него была русская винтовка. Из–под плащ–палатки торчали ноги в широких галифе, обмотках и ботинках. На голове — русская каска. Вместо красной звезды на ней был намалеван орел с повернутым налево клювом.

— Вот черт! — сказал тихо Красавчик, стягивая свою каску с головы.

Брейтгаупт, наоборот, надвинул каску еще глубже, вдавился в сиденье, приоткрыл дверь и соскользнул на обочину.

— С разума свихнулись? К фрицам едете. — Из темноты появился офицер в мундире с накладными карманами и погонами хлястиками. На четырехугольной фуражке с мягким козырьком красовалась кокарда все с тем же орлом.

— А вы кто? — крикнул по–русски Юрген.

— Первая дивизия Войска польского, — сказал офицер.

— Армия людова, — добавил солдат.

— Нам танкисты нужны, — крикнул Юрген и, наобум: — Третий батальон десятого полка. Не знаете, где стоят?

— Не знамо, — ответил офицер. — Русские — там, — он махнул рукой в противоположном направлении. — А там — фрицы. — Он показал рукой за спину. — Поворачивай!

— Заблудились, — сокрушенным голосом сказал Юрген. — Мы здесь не развернемся. Есть впереди… — Черт! Слово из головы вылетело. В самый ненужный момент. — Перекрестие?

— Сто метров. Може больше. Но там ничейная земля.

— Не сгинем! Ждите вскорости назад, — крикнул Юрген и шепнул Красавчику: — Давай вперед, я сказал им, что нам надо развернуться.

В кабину втиснулся Брейтгаупт. Он был молодцом, не начал палить почем зря. С ним это иногда случалось.

— Лихо ты с ними разобрался, — сказал Красавчик. — Это кто были?

— Поляки, — ответил Юрген.

— Откуда здесь поляки?

— Здесь везде поляки. Мы в Польше, Красавчик.

— Мы на фронте, Юрген, на Восточном фронте. Здесь есть только немцы и русские.

«Немцы, русские, немецкие русские, русские немцы», — принялся тасовать про себя Юрген.

* * *

Контратака им удалась на славу. Они смяли польскую кавалерийскую часть, раскатали три батальона русской пехоты и в пух и прах разнесли хозяйство танкового полка. «Викинги» потеряли пять машин, русские — около двадцати.

Они бродили по большой поляне, рассматривая разбитые, сожженные и просто брошенные танки.

— А это что такое? — спросил Фридрих, останавливаясь перед одним из брошенных танков, непривычно высоким. — Ни разу не видел.

— Ты вообще пока мало что видел, — сказал Юрген. — У тебя все впереди.

— Ты счастливчик, — сказал Красавчик, — будущее сулит тебе столько волнующих открытий! Нас–то уже ничем не удивить. Привет, Шерман. — Он похлопал танк по высокой груди. — Американский «М–4», — пояснил он Фридриху, — хорошая машина, особенно если ты внутри, а не снаружи.

— Откуда здесь американский танк? — удивился Фридрих.

— Из Америки, естественно, — пожал плечами Красавчик Он не видел в этом ничего удивительного. Их действительно трудно было чем–либо удивить.

Из башни «шермана» высунулся знакомый норвежец.

— На ходу! — сказал он, показывая им большой палец.

Он был из экипажа подбитого танка. И он вновь рвался в бой. Они все рвались в бой.

Они не сильно продвинулись. «Тигры», «пантеры», трофейные «шерманы» и «Т–34» — все они одинаково вязли в польской глине. Они сжигали остатки топлива и расстреливали боекомплект. Сверху на них непрерывно сыпались снаряды, у русских не было ни в чем недостатка, ни в пушках, ни в снарядах. Их рассекали и обходили кавалерийские части, копыта коней не так вязли в глине, как гусеницы танков.