Но они продолжали хихикать.

Только голоса изменились. В них не осталось ничего девичьего, они лишились пола, души, в них слышалось только зло. Люди так смеяться не могли.

Мисс Сидли уставилась на горбатящиеся тени и вдруг начала на них кричать, все громче и громче, до визга. А потом лишилась чувств. Но хихиканье, словно смех демонов, последовал за ней и в темноту.

Разумеется, она не могла сказать правду.

Мисс Сидли поняла это, едва открыла глаза и увидела над собой озабоченные лица мистера Хэннинга и миссис Кроссен. Миссис Кроссен держала у ее носа флакон с нюхательной солью, который взяла в аптечке первой помощи физкультурного зала. Мистер Хэннинг повернулся к двум девочкам, которые с любопытством поглядывали на мисс Сидли, и предложил им идти домой.

Обе улыбнулись мисс Сидли тайной улыбкой, и вышли за дверь.

Ладно, она сохранит их секрет. На какое-то время. Она же не хотела, чтобы ее посчитали сумасшедшей или маразматичкой. Она им подыграет. Зато потом выведет на чистую воду и выдаст им по полной программе.

— Боюсь, я поскользнулась, — говорила она спокойно, села, не обращая внимая на боль в спине. — Не заметила лужицы.

— Это ужасно, — запричитал мистер Хэннинг. — Ужасно. Вы…

— Ты не сильно ударила спину, Эмили? — перебила его миссис Кроссен. Мистер Хэннинг с благодарностью посмотрел на нее.

Мисс Сидли встала, позвоночник просто визжал от боли.

— Нет. Знаете, падение даже пошло на пользу. Сработало, как мануальная терапия. Спина просто перестала болеть.

— Мы можем послать за доктором, — предложил мистер Хэннинг.

— В этом нет необходимости, — холодно улыбнулась ему мисс Сидли.

— Я могу вызвать вам такси.

— И это совершенно ни к чему, — мисс Сидли направилась к двери туалета, открыла ее. — Я всегда езжу домой на автобусе.

Мистер Хэннинг вздохнул и повернулся к миссис Кроссен. Миссис Кроссен закатила глаза и промолчала.

На следующий день мисс Сидли оставила Роберта в классе после занятий. Он не сделал ничего предосудительного, поэтому она просто обвинила его в том, чего не было. Угрызений совести мисс Сидли не испытывала: он же монстр, а не маленький мальчик. И она должна заставить его в этом признаться.

Боль в спина буквально убивала ее. И Роберт это знал. Мало того, надеялся, что ее недомогание ему поможет. Но напрасно. Это была еще одна из ее маленьких хитростей. Спина у нее болела постоянно, все двенадцать последних лет, и очень часто так же сильно, как сейчас, ну, может, чуть-чуть слабее.

Она закрыла дверь, в классе они остались вдвоем.

Постояла, не сверля Роберта взглядом. В надежде, что он отведет глаза. Но он не отвел. Продолжал смотреть на нее, и вскоре на губах заиграла легкая улыбка.

— Чему ты улыбаешься, Роберт? — вкрадчиво спросила она.

— Я не знаю, — ответил тот, продолжая улыбаться.

— Скажи мне, пожалуйста.

Роберт промолчал.

Продолжая улыбаться.

С игровой площадки доносили крики детей. Над головой гудели электрические часы.

— Нас не так уж мало, — буднично так сказал Роберт, словно речь шла о погоде.

Теперь уже промолчала мисс Сидли.

— Одиннадцать только в этой школе.

«Вот оно, зло», — неожиданно для себя подумала мисс Сидли. — «Страшное, невероятное зло».

— Маленькие мальчики, которые рассказывают нехорошие истории, попадают в ад, — отчеканила она. — Я знаю, многие родители больше не говорят об этом своим… своим отпрыскам… но это факт, заверяю тебя, факт, от которого никуда не деться, Роберт. Маленькие мальчики, которые рассказывают нехорошие истории, попадают в ад. Если на то пошло, и маленькие девочки тоже.

Улыбка Роберта стала шире, коварнее.

— Вы хотите, чтобы я изменился, мисс Сидли? Вы действительно хотите взглянуть на меня?

Мисс Сидли почувствовала, как по коже побежали мурашки.

— Уходи. А завтра приведи в школу мать или отца. Тогда мы с этим и разберемся.

Вот так. Она вновь почувствовала под ногами твердую почву. И ждала, что его лицо сморщится, а из глаз покатятся слезы.

Но вместо этого Роберт продолжал улыбаться. Губы разошлись во всю ширь, обнажив острые зубы.

— Вы думаете, я вам все расскажу и покажу, мисс Сидли? Роберт, другой Роберт, он бы с удовольствием рассказал и показал. Правда, сейчас он прячется в моей голове, — уголки зла зловеще изогнулись. — Иногда начинает бегать… это щекотно. Он очень хочет пообщаться с вами.

— Уходи, — пробормотала мисс Сидли. Гул электрических часов многократно усилился.

Роберт изменился.

Его лицо начало менять форму, словно расплавленный воск, глаза превратились в большие плошки, нос расплющился, рот практически исчез. Голова вытянулась, волосы встали дыбом.