Ведь мы пытаемся состыковать два объекта (рис.1):

Мы привычно считаем, что это один объект. Это у нас заложено в подсознании. А это два объекта. А поскольку речь идет о двух объектах, то связь между ними неочевидна. В поговорках об этом сказано: "В огороде бузина, а в Киеве дядька". Конечно, можно связать все что угодно. Но нас интересуют не спекулятивные, а реальные связи. А также то, что эти связи формирует (рис.2) .

Чуть-чуть подробнее поговорю о прямых и косвенных связях.

Мы ведь в название доклада вынесли не только утверждение о наличии связей, но и утверждение о том, что связь является прямой.

В самом деле, мы говорим не вообще об СНГ, а о властном процессе в СНГ. И утверждаем, что этот процесс и аналогичный процесс в России связаны. Иначе говоря, мы утверждаем следующее (рис.3).

Прямая связь – это связь через однокачественные процессы.

Косвенная связь – это связь через разнокачественные процессы. Например, в Средней Азии что-то происходит с энергоносителями. Это "что-то", происходящее с энергоносителями, влияет на то, что происходит с энергоносителями в России. А то, что происходит с энергоносителями в России, влияет на борьбу за власть в России. Тем самым, процессы одного качества (экономического) в СНГ влияют на процессы другого (политического) качества в России. Такое влияние можно назвать косвенным. А также опосредованным. Мы же хотим сказать о том, что, помимо подобных косвенных и опосредованных влияний между тем, что происходит в двух рассматриваемых объектах, есть еще влияния прямые и непосредственные. Это очень сильное утверждение. Таких влияний запросто может не быть. Так есть ли они?

Для того, что ответить на этот вопрос, нужно внимательно рассмотреть процессы в том объекте, который когда-то был частью нашей мегасистемы, потом объектом нашего напряженного внимания, а теперь во многом объектом нашего безразличия. Но сначала нам придется вкратце обсудить, что это за безразличие.

1.2. Безразличие как аналитический парадокс, требующий своей расшифровки

Ведь вроде бы речь идет о каком-то восстановлении империи ("пятой" или другой – неважно). И на фоне этих разговоров – такое безразличие. Причем безразличие очевидное. Это можно установить по мониторингу газет и телепередач. А есть и другие методы. Все они применены. И результат – ошеломляющий. Почти никого не интересует, что происходит у соседей. То есть, вообще не интересует.

Не интересует ни тех, кто обязан интересоваться по долгу службы. Ни тех, кто говорит об империи. В чем же дело?

Дело сразу во многом. Прежде всего, в том, что разговор об империи является глубоко декларативным. Кто-то, наверное, действительно хочет империи. Но для большинства реальных действующих лиц имперская тема, в лучшем случае, является предметом позитивного заимствования в интересах предвыборного пиара. В том смысле, что "и мы – имперцы, раз у имперцев рейтинг".

А в худшем случае – эта же тема является предметом негативного пиара ("в отличие от всяких ужасных сил, мы – не имперцы").

Такой подход к имперской теме связан с фундаментальностью тех процессов, которые протекают в России последние 20 лет. Эти процессы находятся в глубочайшем противоречии с теми процессами, которые протекали в той же России столетиями. Но поскольку они протекают 20 лет, они уже тоже в чем-то исторический фактор. Конечно, мини-исторический, но… Фактор современной истории.

Все началось с заявления о вхождении в мировую цивилизацию. Сейчас модно говорить о том, что это все выдумал Горбачев. Горбачев был рупором этой темы. А поскольку он являлся еще и политическим лидером страны, то никто с него ответственность не снимает. Но… как бы это все оговорить и ясно, и коротко…

Участвуя в последнее время в политических теледебатах разного рода, я с ужасом убедился в том, что участники политических теледебатов могут обладать любыми благими качествами, кроме одного. Кроме желания (и способности) рассматривать любую проблему под политическим углом зрения. Вот обсуждаем, например, вопрос богатства и бедности. Как этот вопрос можно обсуждать? Да сотнями способов. Культурно, социально, религиозно. Даже административно. Давайте, мол, сделаем так и так, и бедности станет меньше. Но политик-то поставит вопрос иначе. Он постарается осуществить герменевтику сил. Это его основная обязанность. Он должен сказать: такие-то силы (силы #1) порождают бедность в собственных интересах, а такие-то силы (силы #2) не заинтересованы в бедности потому-то и потому-то. Соответственно, нужно опереться на силы #2 и подавить силы #1. Тогда не будет бедности.

Конечно, можно возразить: а силы #2, на которые вы обопретесь, наломают дров. Они, мол, не знают, как бороться с бедностью. Станут бороться с нею неадекватными способами и усугубят бедность.

Все это так. Но для того, чтобы борьба с бедностью носила недекларативный характер, у власти должны находиться силы, которые остро не заинтересованы в бедности. И столь же остро заинтересованы в ее ускоренной ликвидации.

Что значит "остро заинтересованы"? Это значит многое. В это могут быть включены и ценности, и религиозно-экзистенциальный фактор. Но поскольку речь идет об острой заинтересованности, то в основе ее всегда находится интерес как таковой.

Если силы остро заинтересованы, то это значит, что они не могут выжить и сохранить власть, не ликвидировав бедность. А при наличии этого условия данные силы (если они не совсем уж дебильные) найдут экспертов, которые посоветуют им, как правильно решить проблему. Найдут администраторов, решающих проблему. И решат ее, предоставив экспертам и администраторам соответствующие возможности. То есть, поддерживая их усилия и меры, и подавляя сопротивление этим усилиям и мерам. В чем и состоит задача политических сил.