21 тысяча солдат (равно как и 210 тысяч) не примирят иракские враждующие группы, не положат крайних шиитских радикалов к ногам умеренного шиита аль-Малики. Но набеги, совершаемые радикальными шиитами на американцев, подогреют ситуацию. В результате этого подогрева возникнет новое оправдание для ударов по Ирану и Сирии.

Если параллельно с таким подогревом усиливать, например, авианосную группу (второй атомный авианосец "Стеннис" вскоре присоединится к группе авианосца "Эйзенхауэр", уже находящегося в зоне боевых действий, для выполнения задач по запрету и контролю в Персидском заливе и в иранском небе), то создадутся так называемые "трамплинные условия". Тогда иракское (специально усиливаемое) фиаско породит не вывод войск (как их выводить в таких условиях?), а удар по Ирану. В чем и состоит цель весьма влиятельных американских групп. А также почти нескрываемое желание Язди и Ахмадинежада.

Если Буш сейчас потребует удара по Ирану – он получит отказ или даже импичмент. Но если он создаст условия в Ираке, при которых удар станет как бы безальтернативен, – тогда другое дело.

Картина ухудшается… В действие вступает все та же война образов. Возникают "неопровержимые доказательства", "секретные документы", доклады ЦРУ, фото, признания ученых-атомщиков и разоблачения, свидетельствующие о причастности Ирана и Сирии к непрекращающимся убийствам американских солдат. И тогда все оказываются втянуты в некую "обязаловку".

У нас нет безусловных доказательств справедливости подобной гипотезы. Но только она согласуется со всем тем, что мы обнаружили внутри события под названием "казнь Саддама Хусейна". А рассматривать два события в отрыве друг от друга было бы, согласитесь, странно. Тем более, что двумя этими событиями все не исчерпывается.

Часть 3. Американо-китайские противоречия

Мы уже не раз говорили в докладах Клуба о росте американо-китайских противоречий – как в сфере геополитической, так и в сфере экономики. Отметим, что в конце 2006 года со стороны Америки в адрес Китая почти не звучали политические обвинения – несмотря на достаточно жесткую позицию Пекина в отношении санкций против Ирана, а также китайскую критику действий США в Ираке. Основные акценты были перенесены в сферу экономики и финансовой политики.

Во второй половине 2006 года США обрушили на Китай град критики по поводу "замедления" темпов рыночных реформ после вступления страны в ВТО (заметим, произошедшего еще в декабре 2001 года).

В начале августа Вашингтон в очередной раз потребовал от Китая ревальвации юаня, обвиняя "намеренно ослабленный" юань в глубоко отрицательном сальдо американо-китайского торгового баланса. Тогда же, по утверждениям американских аналитиков, одной из приоритетных задач Минфина США стало сдерживание экономического роста Китая и "отвязывание" юаня от доллара ради сокращения дефицита торгового баланса между США и КНР.

Кроме того, США обвинили Китай в том, что Пекин снял далеко не все ограничения по доступу иностранных компаний на свой рынок и грубо нарушает права интеллектуальной собственности. По информации американских СМИ, компании США по выпуску компьютерного программного обеспечения, музыкальной и видеопродукции только за 2005 год из-за китайских производителей контрафакта недополучили около 2,6 млрд. долл.

Эти требования к Китаю не новы. В частности, в 2005 году их озвучивал тогдашний глава Минфина (секретарь Казначейства) Джон Сноу. Китай пошел на чисто символическую уступку, ревальвировав юань на 2%, однако дальнейшей корректировки курса юаня не производил.

Новый раунд американских требований был связан прежде всего с тем, что с августа 2006 года "китайский вопрос" стал одним из основных в полемике республиканцев и демократов накануне ноябрьских выборов в Конгресс США. Центральная тема этой полемики – дефицит торгового баланса США с Китаем, в среднем составляющий около $20 млрд. в месяц. Тогда Линдси Грэхем, сенатор-республиканец от Южной Каролины, и демократ Чарльз Шумер из Нью-Йорка, заявили, что если США не добьются к 30 сентября увеличения курса юаня, они будут инициировать введение пошлины в размере 27,5% на весь импорт из Китая. И с осени 2006 года ревальвация юаня стала, по выражению некоторых американских экспертов, своего рода "навязчивой идеей республиканцев".

13 сентября новый глава Минфина США Генри Полсон выступил в Минфине с докладом по вопросам китайской экономики. Повторив тезис о необходимости ревальвации юаня, Полсон подчеркнул, что это в интересах Пекина, и заявил: "Процветание и стабильность Китая, который может и хочет играть руководящую роль в глобальной экономике, – в интересах Америки".

Любому квалифицированному эксперту по Китаю очевидно, что у китайских руководителей – другое представление о том, как достигается процветание и стабильность Китая. И они никак не склонны заглатывать такую примитивную провокационно-комплиментарную наживку. Но, видимо, американцы исходили, как всегда, из других – резко заниженных – представлений о возможностях противника (как умственных, так и политических).

20 сентября Полсон нанес визит в Пекин, где встретился с вице-премьером Госсовета КНР У Юй. На этой встрече был выработан и заявлен механизм "межстранового диалога" по вопросам экономики. Было решено, что такой диалог будет проводиться дважды в год в столицах обеих стран по очереди. Первая встреча была назначена на 14-15 декабря 2006 года.

При этом в октябре-ноябре американское давление на Китай в части "необходимости ревальвации юаня" только усиливалось. В одном из интервью Полсон заявил: "мир не может терпеть то, что Китай так медленно регулирует стоимость китайской национальной валюты… более гибкая регуляция китайской валюты поможет КНР более эффективно распределять капитал".