Распад СССР оправдывали перспективами создания "русской Франции". Так давайте посмотрим на Францию.

Там есть гражданин Франции. Лицо, обладающее политическим гражданством. Проще – французским паспортом и правом участвовать в голосовании наравне с другими. Для политической нации этого как бы достаточно – и во Франции, и в США.

Но нигде, включая США, нет политической нации в чистом виде. Гражданин должен не только обладать гражданством. Он должен, далее, говорить на национальном языке. А дальше начинается самое сложное. Языка и гражданства все равно недостаточно. Нужен какой-то "идентификационный довесок". Если не ошибаюсь, французы называют его "благоговением перед Францией". А американцы – просто патриотизмом.

Иначе говоря, гражданин как-то связывает себя с историей – французской, американской, русской – историей страны, гражданином которой он является. Она обладает для него высшей идеальной ценностью. И эта ценность, помимо языка, гражданства, общего проживания на территории, цементирует общность, именуемую нацией.

Есть ли в национальном государстве требование по части этнической идентификации (суррогатом коей является разобранная мною графа "национальность")? Национальное государство такое требование категорически отвергает. Да оно и невыполнимо. Что такое французский этнос? Нет французского этноса – есть французская нация. Франции хватает головной боли по части определенных конфессий, укрепляющихся на ее территории. Ей что, может прийти в голову отделять этнос галлов от этноса франков, и противопоставлять один другому?

Последний раз, если мне не изменяет память, этот делал аббат Сийес лет этак 200 назад. Да и то только с целью политической спекуляции. Ему надо было обвинить правящий монархический дом в том, что он инородный, немецко-франкский. Как только монархию сбросили, никто ни разу не пикнул по поводу галльско-франкских противоречий. Потому что за это поволокли бы на гильотину немедленно. И только с помощью подобных жестоких мер и было обеспечено единство французской нации, подрываемое повсюду – от Вандеи до Прованса и Окситании, от Аквитании до Лотарингии.

Гитлер решил очистить немцев от "еврейского засилья" и сделал это с немецкой же кровавой пунктуальностью. Оказались введены омерзительные Нюрнбергские законы. Все закончилось катастрофой, раздавившей Германию. Но разве Гитлер пробовал осуществить этническую чистку? Ничуть! Он очищал нацию, и именно нацию, от некоей "зловредной примеси". Его подлый, но по-немецки пунктуальный рассудок сразу определил, что чистить надо до определенных пределов. На одну восьмую еврей – еще надо чистить. А дальше чистку продолжать нельзя. Иначе окажется, что всех надо вычистить. Очищал ли Гитлер немецкую нацию от французской или славянской примесей? В его сумасшедшую, но в чем-то рациональную голову это не могло прийти по целому ряду причин.

Во-первых, он понимал, что при такой чистке все перебьют всех.

Во-вторых, он столь же отчетливо понимал, что нарвется на крупные неприятности. В той же прусской военной среде, и не только. Что такое фон Бюловы (von Bulow)? И они сами, и весь мир знает, что это "Беловы". То есть, германизированные славяне. А германизированные поляки и французы? А австрияки, к которым относился сам Гитлер?

В-третьих, он отдавал себе отчет в том, что глубокая этническая чистка сразу же столкнется с региональными проблемами. Баварско-прусской, в первую очередь, и не только. А Гитлер хотел присоединять Лотарингию, а не чистить там французскую примесь, разрушая общенемецкое единство.

Итак: либо – либо – либо.

Либо имперская идентификация. Либо национальная в строгом смысле этого слова. Либо этническая.

Теперь, когда создана минимальная теоретическая база для анализа неких смысловых спутанностей, я могу перейти к практическим вопросам.

Часть шестая. Так что же произошло?

Виталий Третьяков говорит о том, что антигрузинской истерии не было. И в чем-то он прав.

Проведя подробнейший контент-анализ нашей прессы и телевидения, высказываний официальных лиц и всего остального, я могу утверждать, вослед за Виталием Товиевичем, что прямого разжигания антигрузинской истерии не было.

Но – именно прямого!

Тот же, кто начинает играть в этнополитическую игру, должен соблюдать два правила.

Во-первых, он не имеет права перешагнуть в этой игре определенную грань. Он не имеет права переходить от темы этнической преступности (вполне респектабельная тема) и нелегальной миграции (тоже респектабельная тема) – к темам, посягающим на скрепы своего национального государства.

Сказать, что таких посягательств не было вообще, я не могу. Сказать, что они превалировали – я тоже не могу. Чтобы не быть голословным, приведу примеры.

Вот фотография на первой странице респектабельной и вполне официозной газеты "Известия". Я имею в виду #185/27226. Это сводный номер за 6-8 октября 2006 года. Повторяю: не где-нибудь, а на первой странице, на самом видном месте напечатано это:

Борьба за чистоту рядов. На рынке

Власть наконец-то услышала то, о чем давно говорил народ

Даже абсолютно непрофессиональным людям (а Виталий Товиевич никак к таковым не относится) ясно, что данный рисунок – это незавуалированная цитата из пресловутого телеролика Дмитрия Рогозина, который власть так яростно осудила.