— А я остановилась. Откройте глаза и увидите. Вы руки расставьте и тоже остановитесь! — посоветовала Анечка.

Соломенный Губерт открыл глаза, расставил руки и сразу же перестал раскачиваться.

— Что это?! Ой! — крикнула вдруг Анечка-Невеличка. — Видите?!

— Вижу! — ответил Соломенный Губерт.

То, что они увидели, хоть и было удивительно, но было на самом деле. Откуда ни возьмись, появились два сапожка и преспокойно стали расхаживать. Таких сапожков Анечка никогда не видела. Были они до колена, не выше, а расхаживали как ни в чём не бывало.

Потом, откуда ни возьмись, появилась вторая пара сапожков, за ней — ещё несколько пар, и тоже стали расхаживать как ни в чём не бывало, хотя были тоже до колена, не выше.

— Бегают, как цыплята! — шепнула Анечка.

— Как страшилы бегают! — сказал Соломенный Губерт.

— Тише! — испугалась Анечка. — Вы их обидите, и они могут на нас напасть…

— Я бы этого им не советовал!

— Я бы тоже. Я бы им советовала бегать, как цыплята.

— А что толку, если они будут бегать, как цыплята?

— Я их позову, и они, может быть, подбегут! — сказала Анечка и позвала: — Цып-цып-цып, цыплятки! Не бойтесь! Цып-цып, идите сюда!

Сапожки сразу же подошли близко-близко. Стоило протянуть руку, и можно было их поймать. Анечка потянулась было, но покачнулась, точно паяц на ниточках, и чуть не стукнулась головой об пол. Однако она успела схватить в каждую руку по сапожку, вернее сказать, не схватить, а просунуть в один сапожок одну руку, а в другой — другую.

И тут случилась поразительная вещь: Анечка побежала на руках, словно руки её превратились в ноги!

Соломенный Губерт вздрогнул и сразу же закачался, точно паяц на ниточках. И хотя качаться было очень неприятно, он бы предпочёл стоять и качаться, чем видеть, как Анечка-Невеличка бегает на руках, словно на ногах.

— Остановитесь! — крикнул он, когда Анечка пробегала мимо.

— Не получается! — на бегу ответила она.

Вдруг какой-то громкий голос, словно бы где-то заговорило радио, только громче, намного громче, приказал:

— Выключить ток!

Что-то щёлкнуло, и все сапожки — до колена, не выше — остановились. Вместе с остальными остановились сапожки, которые были на Анечкиных руках, и она во весь рост шлёпнулась на пол, причём сапожки сразу же соскочили с её рук.

— Не плачьте! — крикнул Соломенный Губерт. — Надо действовать.

— Я не плачу.

— Но и не действуете!

— Как же мне действовать? Встать, может быть?

— Этого я бы не советовал!

— Почему?

— Потому что у вас ноги опять прилипнут к земле.

— Что же делать?

— Обуйте сапожки, как положено.

— Значит, правый на правую ногу?

— Верно. А левый — на левую!

Анечка-Невеличка так и сделала.

— Теперь встаньте! — посоветовал Соломенный Губерт, раскачиваясь, точно паяц на ниточках.

Анечка-Невеличка встала на ноги, а встав, так обрадовалась, что даже подпрыгнула. Когда она подпрыгнула, ей показалось, что она легче перышка. Опустилась она тоже легче перышка, а опустившись, опять подпрыгнула и опять опустилась. Внезапно где-то заиграла музыка, и оказалось, что Анечка, прыгавшая и опускавшаяся легче перышка, танцует.

Тогда она принялась ещё и напевать и запела вот что:

Ты неси меня, перо,

В облачное серебро.

Выше крыш и чердачков,

Выше лёгких паучков.

Унеси над башнями,

Словно птиц над пашнями,

Словно лист в осеннем лесе,

Словно звёзды в поднебесье.

Унеси, как бабочку,

Как сухую травочку,

Словно с тополя пушинку,

Словно с поля порошинку.

Унеси ты в сны меня,

Я проспать могу полдня.

Просыпаться не проси,

А неси меня, неси!

Потом музыка перестала играть, Анечка — танцевать и петь, а Соломенный Губерт перестал качаться, точно паяц на ниточках, и сказал:

— Теперь вам остаётся спасти меня!

— С удовольствием! Только научите как.

— Я могу лишь посоветовать. Вы намереваетесь ещё танцевать?

— Нет, кажется.

— Тогда вам необходимо проверить, сможете ли вы ходить.

Анечка проверила и стала ходить. Ходила она взад и вперёд, и ходилось ей прекрасно.