Впрочем, усмехнулся маршал, та самая "обстановка, приближенная к боевой", о которой напоминали при подготовке к маневрам, неважно, проводились ли они силами роты или военного округа, все равно не имела ничего общего с горячкой боя, когда кажется, что воздух пропитан пламенем и свинцом, а в ушах стоят крики умирающих в страшных мучениях товарищей. Он, Валерий Лыков, знал, что такое бой. Старший лейтенант, а потом капитан, командир танковой роты, он сам дважды горел в бронированной коробке, и едва не лишился лица и рук, вытаскивая из охваченного пламенем Т-62Д тяжело раненого наводчика.

Ныне же иранцам показали не более чем шоу, и, кажется, сумели превзойти даже известных мастеров рекламы, американцев. Генерал Артемьев и его офицеры постарались на славу, и министр обороны надеялся, что после этого спектакля в далекую Персию потянутся эшелоны с российским оружием. Он, маршал, боевой офицер, ныне вынужден был думать, как простой торгаш, ибо понимал, что каждый проданный за рубеж танк, каждый самолет, плоскости которого украсят чужими флагами и гербами, означают, что еще один такой же танк или самолет получат вооруженные силы страны.

– У вас отличные офицеры, господин генерал, – одобрительно кивнул меж тем Фархи, взглянув на полковника. – С такими командирами и таким оружием вам не страшен никакой противник.

Иранцы, явно привычные к таким зрелищам, пребывали под впечатлением от увиденного еще долгое время, вплоть до того момента, когда прибыли в Москву. Даже посещение "Уралвагонзавода", где и производились ставшие героями дня танки Т-90, не смогло сгладить впечатления. Иностранные гости с интересом и восхищением осмотрели поточные линии, протянувшиеся в гигантских цехах, изучили самую современную технику, позволявшую производить в день десятки боевых машин. Но все же по виду гостей было ясно, что они все еще пребывают там, на заснеженном поле, воздух над которым разрывает рев десятков мощных двигателей и лязг стальных траков.

Но, несмотря на важность, и образцово-показательных учений, и экскурсии по танковому заводу-гиганту, одному из немногочисленных предприятий в России, действительно оборудованных по последнему слову техники, конечным пунктом маршрута иранцев была Москва, где их должен был принять президент Швецов.

В Кремль, где иранцев, в должной степени проникшихся мощью принявшей их страны, ожидал глава государства, делегацию сопровождал посол Исламской республики в России. Группа иноземных чиновников, сопровождаемых премьером Самойловым, представителями службы этикета и охранниками российского президента, прошла по анфиладам кремлевских залов, сиявших мрамором и золотом. Иранцы уважительно и с интересом смотрели на застывших в почетном карауле гвардейцев в киверах и колетах двухсотлетней давности, вооруженных вполне современными карабинами Симонова, в должной мере знакомыми и приезжим гостям. Солдаты президентского полка стояли неподвижно, и лишь по легкому колыханию груди можно было понять, что это все же живые люди, а не искусно сработанные статуи.

Алексей Швецов принял гостей в одном из малых залов, приспособленных для переговоров. Вместе с российским президентом высокопоставленных посланников далекой Персии ожидали также министры экономики, энергетики и обороны, поскольку тема предстоящей встречи касалась их самым прямым образом.

– Добрый день, господа, – на почти безупречном английском поприветствовал иранцев Швецов, демонстрируя свою подготовку советского офицера, который должен был быть хорош не только в бою. – Рад видеть вас здесь, в Кремле. Ваш приезд – изрядная неожиданность, но одновременно и большая честь для нас. Прошу вас, – он указал на ряд кресел с высокими спинками, выстроившихся вдоль длинного стола. – Располагайтесь, господа.

– Господин президент, – Ахмад Джемаль, министр экономики Ирана, считавшийся неофициальным главой небольшой делегации, как оказалось, вполне сносно говорил по-русски, пусть и с заметным акцентом. – От имени Исламской республики Иран благодарю вас за то, что позволили прибыть в вашу страну. Также благодарю вас и за устроенную для нас экскурсию. Признаю, мы остались под впечатлением от увиденного, хотя, не сомневаюсь, видели лишь малую долю того, чем вы можете гордиться.

– Что ж, господа, думаю, после всего увиденного нам стоит перейти к цели вашего визита, – продолжил Швецов, когда гости и хозяева встречи уселись за длинным столом. – Насколько я понимаю, приезд в Россию столь высокопоставленных чиновников из правительства Ирана должен означать важность вашей миссии. Тем более, ваш визит оказался весьма внезапным.

– Да, мы имеем крайне важное поручение президента и аятоллы, которые, помимо прочего, наделили нас довольно широкими полномочиями, – согласился Джемаль. – А цель нашего приезда сюда, в Россию, сводится к желанию сотрудничать с вашей страной в военной и экономической сферах. Именно для заключения новых договоренностей мы здесь, господин Швецов.

– Вы знаете об отношении к нам развитых стран Запада, прежде всего, разумеется, Соединенных Штатов, – включился в беседу Фархи. – Долгое время в наш адрес звучали самые страшные обвинения и самые серьезные угрозы, которые наши враги так и не привели в действие лишь благодаря стойкости нашего народа. Но провокации против нас продолжаются регулярно, и сравнительно недавние события над Персидским заливом относятся к их числу.

Нашим врагам не хватает мужества и уверенности в себе, чтобы вступить в войну с Ираном напрямую, но у них довольно сил и способностей, чтобы установить такую жесткую блокаду нашей страны, что наша экономика просто разрушится. Уже сейчас мы долгое время пребываем в изоляции, лишь немногие страны готовы сотрудничать с нами, невзирая на запреты Америки. С радостью должны заметить, что Россия принадлежит к числу этих стран, причем является для Ирана одним из важнейших партнеров. Именно поэтому мы прибыли в вашу страну в надежде на развитие и упрочнение возникших между нами связей во всех отраслях и сферах жизни.