— Куда вам? — спросил водитель, молодой мужчина в клетчатой жокейской шапочке. Он выглядел так, словно в свободное от работы время занимался натаскиванием собак для бегов.

— К отелю «Брэдли», пожалуйста.

— Прошу, садитесь.

В такси пахло освежителем воздуха, однако этот запах не мог перебить застоявшийся сигарный дух. Селина потерла пальцем глаз, пытаясь вытащить все-таки попавшую туда соринку, а потом опустила стекло. В парке вовсю распускались нарциссы, девушка скакала на гнедой лошади, деревья уже окутала легкая зеленая дымка — листочки были совсем чистые, ни следа городской копоти и грязи. В такой день грех было торчать в Лондоне. Погода манила за город: подняться на гору или пройтись пешком по взморью. Движение на улицах и тротуарах так и кипело: шли на обед бизнесмены, дамы делали покупки, спешили по делам секретарши, бродили бесцельно разные буддисты и хиппи, влюбленные, держась за руки, подставляли лица свежему ветерку. Цветочница продавала с лотка фиалки, и даже старый бродяга с рекламными щитами на груди и спине вдел цветок нарцисса в петлицу своего бесформенного пальто.

Такси свернуло на Брэдли-стрит и остановилось у входа в отель. Швейцар распахнул дверцу и помог Селине выбраться из машины. Он знал, кто она такая, потому что знал ее бабушку, старую миссис Брюс. Еще маленькой девочкой Селина приезжала с бабушкой пообедать в «Брэдли». И хотя старая миссис Брюс умерла, а Селина приехала сама по себе, он все равно узнал ее и даже обратился по имени.

— Доброе утро, мисс Брюс.

— Доброе утро. — Она полезла в сумочку за мелочью.

— Чудесный сегодня день.

— Только слишком ветреный. — Она заплатила водителю, поблагодарила его и повернулась к дверям. — Мистер Экланд уже здесь?

— Да, приехал пять минут назад.

— Надо же, я опоздала!

— Мужчинам иногда бывает полезно подождать.

Он распахнул перед ней дверь, и Селина ступила в натопленный роскошный холл отеля. Там витали ароматы дорогих сигар, упоительно вкусной еды, цветов и специальной отдушки. Элегантно одетые гости группками сидели на диванах, и Селина внезапно почувствовала себя растрепанной и неприбранной. Она уже собиралась проскользнуть по коридору к дамской комнате, но тут один из мужчин, сидевших у стойки бара, заметил ее, поднялся и пошел ей навстречу. Он был высокий, подтянутый, чуть старше тридцати, в обычной униформе бизнесмена: темно-серый костюм, светлая рубашка в полоску, с неброским рисунком галстук. Лицо гладкое, с красивыми выразительными чертами, уши плотно прижаты к голове, темные волосы, густые и блестящие, на затылке соприкасаются с идеально свежим воротничком. На жилете спереди поблескивает золотая цепочка, часы и запонки тоже золотые. Он выглядел таким, каким, собственно, и был: обеспеченным, лощеным, прекрасно воспитанным и слегка напыщенным.

Он произнес:

— Селина!

Находившаяся на полпути к дамской комнате Селина обернулась и увидела его.

— Ах, Родни…

Она замялась. Он поцеловал ее и сказал:

— Ты опоздала.

— Я знаю. Извини. На улицах столько машин…

Своим взглядом, пусть и вполне добродушным, он явно давал понять, что она выглядит неподобающе. Она как раз собралась сказать: «Мне надо пойти попудрить нос», — но Родни заговорил первым.

— Тебе лучше пойти попудрить нос.

Селине стало неловко. Секунду она колебалась, решая, стоит ли сказать ему, что она как раз направлялась в дамскую комнату, когда он перехватил ее, однако поняла, что оправдываться нет смысла. Вместо этого она улыбнулась, и Родни улыбнулся ей в ответ, а потом они разошлись в разные стороны — внешне полностью довольные друг другом.

Когда она вернулась — светлые волосы тщательно причесаны, нос заново припудрен, на губах свежая помада, — он сидел на крошечном диванчике с шелковой обивкой, дожидаясь ее. Перед ним на маленьком столике стоял его мартини и бокал бледного сухого шерри, которое он всегда заказывал для Селины. Она присела рядом с ним. Он сказал:

— Дорогая, прежде чем мы начнем что-то обсуждать, должен тебя предупредить, что сегодняшние планы отменяются. В два у меня встреча с клиентом — какая-то большая шишка. Ты не обидишься? Мы можем перенести все на завтра.

Они собирались поехать в новую квартиру, которую снял Родни и где им предстояло начать свою супружескую жизнь. В ней недавно перекрасили стены, заменили проводку и трубы, так что им оставалось только измерить комнаты, определиться с выбором ковров и занавесей и сделать заказ.

Селина ответила, что конечно же ничуть не обидится. Ковры вполне могут подождать до завтра. В глубине души она радовалась двадцатичетырехчасовой отсрочке перед моментом, когда ей придется выбирать расцветку для ковра в гостиной и определяться между бархатом и ситцем для штор.

Родни снова улыбнулся, польщенный ее уступчивостью. Он взял ее за руку, повернул обручальное кольцо так, чтобы сапфир оказался точно в середине тоненького пальца, и сказал:

— А чем ты занималась сегодня утром?

На его заданный без обиняков вопрос у Селины имелся дивный романтический ответ.

— Покупала свадебное платье.

— Дорогая! — новость его явно обрадовала. — И где же?

Она все рассказала.

— Конечно, ты можешь решить, что я совсем лишена фантазии, но мисс Стеббингз — начальница отдела вечерних платьев, и моя бабушка всегда обращалась к ней, поэтому я и подумала, что лучше мне пойти к кому-то, кого я знаю. Иначе я, скорее всего, купила бы что-нибудь совсем неподходящее.