— Ты давай выкладывай, выкладывай, скромник, — переходя на «ты», заговорил Арвид Янович.

— Из сообщения Януса стало ясно, товарищ генерал, что разгрузка «Тюрингии» будет производиться в морском порту Кенигсберга. Исходя из этого, можно использовать группу Портного, Степана Волгина и Августа Гайлитиса для организации диверсии в порту. Отправить в небо крейсер вместе с его опасным грузом. Контроль за исполнением можно возложить на Слесаря или Януса.

— Януса вы старайтесь загружать как можно меньше, — сказал Арвид Янович. — Не забывайте, что он работает не только на ваше отделение…

— Не забываем, Арвид Янович. Так вот об этом варианте. Нет слов, он эффектен, но есть здесь одно «но».

— Вы имеете в виду тяжелую воду и техническую документацию?

— Конечно. Мне кажется, что ее-то нет смысла отправлять в небо. Не говоря уже об опасности радиоактивного заражения, о котором никто еще толком не знает, но ученые утверждают, что опасность существует. Могут пострадать жители и наши люди, работающие в порту.

— Вы совершенно правы. Но и рисковать этим нельзя. Материалы ни в коем случае не должны уйти в Германию. А кроме того, на тяжелую воду могут покушаться и другие… И еще. Мы получили из «спецлаборатории № 2» особое заключение ученых, работающих в области ядерных исследований. В ней говорится, что даже если немцы не создадут бомбы, взрыв которой будет связан с неуправляемой цепной реакцией, они могут создать другое страшное оружие — радиоактивную бомбу. Мы располагаем сведениями о том, что еще в июле 1943 года американский физик Конэнт направил своему правительству докладную записку. В ней он предостерегал, что если гитлеровцам удастся поставить производство тяжелой воды, то они смогут каждую неделю получать тонну — понимаете, Алексей Николаевич, тонну! — радия… Этого количества достаточно для радиоактивного уничтожения населения такого города, как Лондон. Понимаете, как это опасно? Да еще в сочетании с появившимися у нацистов новыми самолетами-снарядами, которыми они бомбардируют столицу Великобритании.

— Понимаю, Арвид Янович.

— Что вы надумали еще? Ведь первый вариант, если мы его все-таки примем, может провалиться по не зависящим от нас обстоятельствам. Любая непредвиденная случайность — и все…

— Мне думается, что груз немцы будут отправлять по сухопутью: для авиации это сложно, да и ненадежен сейчас воздушный маршрут. В таком случае необходимо будет связаться с польскими товарищами, подкрепить их нашей группой, которую в нужный момент выбросим по воздуху. Кого-то из наших людей, работающих в Восточной Пруссии, можно подключить для связи с польскими партизанами и выброшенной группой. В этом варианте уже не имеет смысла идти на уничтожение крейсера «Тюрингия». Ведь за группой все равно будем посылать самолет. Значит…

— Понимаю вас, Климов. Давайте разрабатывать второй вариант. Не позднее, чем завтра вы представите мне развернутый план операции. Посоветуйтесь с коллегами из вашего отделения, а завтра с утра я жду вас здесь. Документы оформите в спецчасти на свое имя и возьмите с собой.

Он взял в руки папку со стола и протянул ее Климову.

— Это еще не все, Алексей Николаевич. Как протекает операция по выяснению графика движения транспорта с никелевой рудой?

— Янус передает, что никакого графика движения судов не существует.

— Поясните.

— Выход каждого судна из Турку в Кенигсберг намечается в произвольное время, безо всякой системы.

— Совсем не в духе немцев.

— Научились, Арвид Янович… Раз нет графика, Янусу придется передавать информацию по каждому судну.

— Это куда сложнее, — сказал генерал.

— Конечно, — согласился Климов. — Поэтому Янус предупредил, что возможны случаи, когда суда с никелем проскочат в Кенигсберг. А пока Янус сообщил выход из Турку очередного транспорта.

— Моряков информировали?

— Разумеется. Моряки ждут…

— И вот еще что, Алексей Николаевич. Моя личная просьба к вам… Необходимо установить одну молодую женщину. До войны она закончила филологический факультет Московского университета. Фамилия ее Туровская. Зовут Елена Станиславовна…

Через два дня Климов сообщил генералу Вилксу, что в декабре 1941 года бывшая аспирантка МГУ Туровская переброшена за линию фронта.

Когда все разошлись по одному, соблюдая осторожность, Степан Волгин решил сходить в пятый блок и узнать, как идет работа по подготовке потайного хранилища для оружия. Они с большим трудом доставали его, готовясь в решающий момент в бою завоевать свободу.

Когда Степан Волгин пересекал аппельплац [23] , он обернулся и увидел Августа Гайлитиса, быстрыми шагами идущего от входных ворот лагеря.

«Ищет меня», — подумал Степан и, незаметно сбавив ход, пошел медленнее.

Август слегка изменил направление своего движения так, чтобы пройти рядом с товарищем.

Когда они поравнялись, Август Гайлитис негромко, не глядя в сторону Степана, сказал:

— Вернись к себе. Есть важный разговор.

И той же походкой скрылся за соседним бараком. Степан прошел аппельплац до конца, заглянул все-таки в пятый блок, только не стал теперь уже заниматься тем, для чего шел туда. Минут через пятнадцать начальник штаба «Свободной Родины» был в своей каморке.

Август Гайлитис ждал его там.

— Что случилось? — тревожно спросил Степан Волгин.

— Слушай! — сказал Август. — Надо во что бы то ни стало сделать так, чтобы наши люди попали на разгрузку крейсера «Тюрингия», который сейчас следует морским каналом из Пиллау в Кенигсбергский порт. Надо обязательно это сделать… Это приказ… Оттуда.

И Август многозначительно повел глазами в потолок.

Степан неопределенно хмыкнул.

— Попробовать, конечно, можно. Ты же сам знаешь, Август, что это не всегда зависит от нас. А что будет дальше?