Король дернулся и порывисто вскочил. Кусая губы, зашагал по поляне, тщетно пытаясь успокоиться. Проводник наблюдал за ним с меланхоличной отрешенностью.

— Ты знаешь, что такое акирро? — резко спросил Денхольм.

— Да, — проводник невольно вздрогнул, — знаю, господин.

— Держать в руках приходилось?

— Да, господин…

Король заскрипел зубами, пытаясь не выпустить на волю крик ярости, стараясь удержать охватившую его гневную дрожь. Проводник не был похож на ТОГО, кто стоял на поляне, он был гораздо старше ТОГО, занесшего руку для удара. Но даже если не эти тонкие пальцы сжимали рукоять акирро, даже если не этот голос, как пощечины, клал насмешки… О, он будет осторожен, он проверит все до мельчайшей детали! Он найдет исполнителя чужой воли, если потребуется, разорвет его на части, но добудет имя хозяина. Тот, кто скрывается под именем Эйви-Эйви, не знает, что нанявший его ищет убийцу своего брата! И поможет отыскать человека с кромки поляны. И если король окажется прав…

О, если он окажется прав!

— Кого ты убил, проводник? Отвечай!

— Так, — неохотно выдавил Эй-Эй. — Одного сумасшедшего…

Сумасшедшего! Сбежавший из дворца король должен был казаться сумасшедшим! Таким, каким сейчас предстает перед людьми сам Денхольм!

Жажда мести душила короля, рука нетерпеливо стискивала рукоять меча, все тело готово было к бою.

«Конечно! — вопил помраченный рассудок. — Разве бы этот хлюпик сам справился с Йоркхельдом, лучшим фехтовальщиком страны! Нет и не будет бойца, равного покойному брату!..»

«Остынь! — еле слышно возражал слабый голос совести. — Его вина не доказана!..»

«Убить! Убить прямо сейчас! Раздавить проклятую гадину!..»

«А если он невиновен? Убьешь безоружного без суда, без вины, оборвешь жизнь, тобой же спасенную… Чем ты будешь лучше тех, кто убил твоего брата? Вдруг это совпадение!»

«Не бывает таких совпадений! Не бывает…»

В висках стучал скрипучий старушечий голос: «На ловца и зверь, на зверя — ловец!»

Вешшу!

Это имя захлестнуло голову и разом отрезвило.

— Ложись спать, проводник, — мрачно приказал Денхольм. — Тебе нужно набираться сил, а не хлебать всякое пойло. Рана воспалится.

— Я просто хотел сказать, господин, — словно взвешивая про себя каждое слово, остановил его Эй-Эй, — что вам теперь тоже нужно быть очень осторожным и даже дышать с оглядкой.

— Угрожаешь, мерзавец?! — окончательно рассвирепел король.

Но проводник как будто и не слышал его крика:

— Вы совершили поступок, господин, вы и ваш друг. Дурной поступок. Вешшу будет вас ждать Там, За Порогом, ждать с оружием в руках… Вы уехали, оставляя в суматохе бегства раненых, молящих о помощи. Людей, которых вы могли спасти. Тот мальчишка, господин, сын трактирщика… В общем, он умер. Я не успел… — Эйви-Эйви вздохнул и с трудом поднялся на ноги. — Завтра можем выезжать, господин Хольмер. Больше я вас не задержу.

— Ты не сможешь идти, — хмуро бросил Денхольм, борясь с подступившим к горлу комом страха и стыда. — А лошади подыхают, иди, сам полюбуйся.

Опираясь на посох, Эйви-Эйви доковылял до лошадей. Осмотрел одну, вторую, погладил ласково:

— Ну конечно, родные, вас покусали воркхи. Их яд действует долго… Они не умрут, господин, но и поправятся не скоро. Если вам нужен мой совет, оставьте их здесь. Вы скрываетесь, а на таких скакунах вас с другом любой крестьянин запомнит. При Священной Дубраве им будет хорошо, Духи вылечат. А при случае отдадут кому-нибудь, ищущему приюта, уходящему от погони… Сделайте так, господин.

— Хорошо, Эйви-Эйви. Я оставлю лошадей при Дубраве. Ложись спать.

Легко приказывать другим. Король сумрачно следил, как устраивается на левом боку, кряхтя и постанывая, Эй-Эй, долго вслушивался в шелест капель дождя и сладкое похрапывание Санди, завидовал смертельно, а присоединиться не мог, словно Йоххи избегал даже притрагиваться к клейменному Вешшу. А когда наконец милосердные Руки Бога коснулись его воспаленных глаз, на короля обрушился ураган чужой боли, вопли трактирщика и плач вдовы кузнеца. Перед ним встал мальчуган лет пятнадцати, белобрысый и конопатый, посмотрел исподлобья с укором и непониманием.

«Мы ведь бились за вас, господин, — услышал король горький упрек. — Бились и победили. Как вы могли бросить нас умирать? Как?»

«Что же ты наделал, брат?» — встал рядом с мальчишкой призрак погибшего Йоркхельда.

«Что же ты наделал, государь?» — мелькнуло хмурое лицо кузнеца.

— Я не хотел! — прокричал в открывшуюся Пустоту Денхольм. — Я никому не желал зла, я просто испугался! Я не хотел!!!

— Это не ответ, — проскрипел старушечий голос. — Идем со мной…

Костлявая рука метнулась к его горлу, он дернулся и взвыл от боли…

И проснулся, потирая лоб.

Огляделся. Поднял здоровущий желудь, осторожно пощупал набухающую шишку… И благодарно улыбнулся каменному истукану.

Во всем обозримом глазом пространстве, до самого горизонта, природа купалась в солнечном свете. Ласковое июньское утро щебетало и стрекотало, сверкая и переливаясь. Шут обреченно осматривал лошадей, проводник, прикорнув у костра, попивал винцо, отдававшее целебными травами, и бренчал на лютне, иногда помешивай ложкой доходящую на углях кашу.