Это было удивительно, просто чудесно. И совсем не страшно, потому что Петер поддерживал седло и бежал за велосипедом.

Эльвис так и ехал бы всю жизнь — до того весело у него было на душе. И он педалил, педалил. Взад-вперёд по дорожке между калиткой и домом.

Ещё немного — и Петер, выпустив седло, стал придерживать багажную сетку. Эльвис ничего не заметил. Он только крутил педали и рычал, изображая мотор.

Петер снял руку с багажной сетки.

Эльвис один ехал на велосипеде.

Сначала он этого не заметил и продолжал спокойно катить дальше. Ему становилось всё веселей и веселей.

Но вдруг он увидел, что Петер бежит рядом, а вовсе не сзади, как надо… И машет ему рукой — той самой, которой держал седло.

И тут Эльвис сразу же грохнулся.

Он лежал, как подстреленный воробей, и елозил по земле руками, а сверху на нём лежал велосипед. Сначала Петер поднял велосипед, потом — Эльвиса.

Но он ничуть не ушибся, и нигде не было больно.

— Раз так, опять садись! — сказал Петер.

Эльвис молча сел на велосипед. Он даже не спросил, будет Петер держать седло или нет. Но Петер сам взялся руками за седло. Эльвис так и знал: второй раз Петер не даст ему упасть.

Всё же Эльвис ещё побаивался. И на этот раз упал, как только Петер переместил руку с седла на багажную сетку. Но он не успел свалиться на землю: Петер поймал его на лету. И он поехал дальше.

Теперь уже Петер долго не отнимал руки. Всякий раз, когда Эльвис оглядывался, он видел руку Петера у седла. Он не знал, что Петер лишь слегка касался его пальцами.

А потом между рукой Петера и седлом вдруг оказалось около десяти сантиметров.

Эльвис катил всё быстрее и пел. Петер подпевал.

Теперь между рукой Петера и седлом уже было с полметра.

Петер тоже побежал быстрее, он бежал теперь не сзади, а рядом с велосипедом, как прежде.

И Эльвис это увидел.

Петер снова помахал ему рукой, той самой, которой должен был держать седло.

Эльвис и это увидел.

Он стиснул зубы, перестал петь. Но он покатил дальше. Ведь теперь он умеет кататься! Вот только он чуть-чуть не въехал в стенку дома, ещё секунда — и он раздавил бы подсолнух, но вовремя остановился. Точнее, Петер остановил его.

Но Эльвис не спешил соскочить с педалей на землю. Петер не отпускал руку от велосипеда, а Эльвис удерживал равновесие. Педали — будто ступеньки под ногами. Когда он стоит на педалях, он почти одного роста с Петером. Отсюда ему хорошо виден бутон подсолнуха. Он вот-вот раскроется. Внутри уже светится золото. Цветок готов…

Эльвис отнял одну руку от руля. Он загнул на ней все пальцы, кроме одного, и сказал Петеру:

— Один день до приезда Юлии!

Дома Эльвис не стал говорить, что умеет кататься на велосипеде.

Он хотел сказать и даже заранее радовался этому. Мечтал выйти с папой и показать ему, как он умеет кататься. Он уже всё себе представил: и как он это расскажет папе и маме, и что они ответят ему, и как обрадуются.

Но как только он раскрыл рот, чтобы рассказать об этом, он почему-то не мог выговорить ни слова. Губы сомкнулись сами собой, и он был нем как рыба.

Такие вот странные вещи случаются с ним, когда он хочет что-то сказать. Эльвис сам не понимает отчего. Стоп, ни с места. Слова не выговоришь.

Но на этот раз даже хорошо получилось, что он смолчал.

Дело в том, что мама проговорилась.

Вообще-то он не должен был об этом знать. Ему хотели сделать неожиданный подарок. Папа очень расстроился, что мама проговорилась.

Она сказала:

— До чего же это глупо, что дедушка уже сейчас собрался подарить Эльвису велосипед! Как будто нельзя было подождать с этим годик-другой. Хоть бы он в школу сперва поступил.

Эльвис слушал, удивлённо раскрыв глаза.

Велосипед! Какой ещё велосипед?

Он, конечно, спросил, какой, и так долго приставал к родителям, что они ему всё рассказали.

У Юхана был велосипед.

Его подарили ему в то самое последнее лето его жизни. Но Юхан так и не научился кататься: он был слишком хилый.

Так что велосипед совсем как новенький, никто ведь на нём никогда не ездил. И теперь он стоит там в деревне — в сарае — и дожидается Эльвиса. И на нём висит замочек.

Дедушка хочет подарить его Эльвису уже сейчас — пусть ездит в школу на велосипеде. И папа считает, что это очень хорошо. А мама — что это глупо.