В этот вечер Джей. Д., один из немногих, не проходивших госпитализацию, был приглашен на собрание в дом Т. Генри. «Я встретил там еще семь человек с проблемой пьянства, включая доктора Боба и Билла Уилсона. Они все рассказали свои истории, и я решил, что у меня тоже может быть надежда.

Я сидел под лампой для бриджа, а вся эта толпа на меня уставилась. Жена рассказала мне, что я весь вечер просидел там с глупой ухмылкой на лице, как Кэлвин Кулидж. Но я был смущен, знаете ли, среди этих незнакомых людей. После собрания Билл поговорил со мной примерно пол–часа, и другие парни тоже подошли и поговорили. Потом мы пили кофе на кухне.

На следующий день я позвонил кое–кому из этих парней, и в тот же вечер двое из них позвонили мне домой. Кажется, что мы уже просто жили вместе, когда я первый раз пришел на группу — я, Пол С. и Гарольд Г. В течение дня мы могли переходить из дома в дом, но заканчивали каждый вечер в одном и том же месте — у Боба Смита».

Джею Д. не разрешалось что-либо делать или говорить, когда они приглашали новеньких. «Я только слушал и учился, и меня учили» — вспоминает он.

В конце концов ему разрешили поговорить с новичком — после того, как все остальные уже встретились и побеседовали с ним. У нас был уже установившийся метод, — вспоминает Джей. Д. — В разговоре мы сначала ходили вокруг да около и думали, кому из ребят лучше поговорить с новым человеком. Мы хотели попасть в точку и в выборе правильного парня, и в том, чтобы поймать подходящий психологический момент. Ведь нам предстояло рассказать ему о духовной части нашей программы.

Док обычно наносил “первый удар”, используя медицинские факты. К примеру, он описывал мой срыв как рецидив, или обострение болезни, точно такое же, как обострение у диабетика после сладкой пирушки. Он также подчеркивал, что это смертельная болезнь, и единственный способ, с помощью которого человек может излечиться от нее или, другими словами, не умереть от нее — это удержаться от первой рюмки. Это была основа всех основ. В свою очередь, мы вколачивали эту идею друг в друга. После этого мы переходили к духовной части».

Некоторые АА–евцы, вступившие в сообщество в тот период и вплоть до 1940–х годов, вспоминали, что доктор Боб использовал аналогию с сахарным диабетом для объяснения алкоголизма новичками, тогда как другие вспоминали, что он описывал его как аллергию.

«Когда я спросил доктора Боба, как развивалось его понимание алкоголизма, — рассказывает один участник, — он ответил: “Если у вас аллергия на клубнику, вы ее не едите, не правда ли? С алкоголиком то же самое. У него аллергия на алкоголь. Его организм с ним не справляется. Это именно то, что я пытаюсь донести до этих парней, что они на самом деле пьют яд, потому что их организм просто не может его выносить”. И еще он говорил: “Если у вас образовалась повышенная чувствительность на что-либо, ваш организм уже не сможет с этим справиться”».

Джей Д. отмечает: «Мы обсуждали новичков, а также то, как мы можем помочь другим, уже пришедшим в группу, но находившимся на грани. Мы пытались предупреждать срывы. Например, однажды вечером Боб сказал мне, что нам нужно поехать и повидаться с тем парнем, который постоянно богохульствовал, пропустил пару собраний, и уже почти созрел для срыва.

Мы обсуждали также, как привлечь новичков, и как с ними обращаться. Мы говорили о том, какие ошибки мы допустили, рассказывая свои истории. Мы не стеснялись критиковать друг друга. Мы предлагали убрать некоторые слова из рассказа, а некоторые, наоборот, добавить, чтобы сделать разговор более эффективным. Все это превратило нас в команду психологов–любителей и послеобеденных спикеров».

Все это время, вспоминает Джей. Д., он встречался с доктором Бобом ежедневно, либо у него в кабинете, либо дома. «Я бывал там четыре или пять раз в неделю днем и заканчивал там вечер.

Я приходил к ним домой утром, открывал дверь и заходил, — рассказывает Джей. Д. — Никто еще не вставал. Я приступал к приготовлению кофе. Слышался чей-нибудь оклик: “Кто там внизу?” — подразумевавший, что может быть, это какой-то алкоголик, оставшийся на ночь. Анна никогда не знала, кого она обнаружит на диване, когда встанет утром.

Она относилась к очаровательному типу по–матерински заботливых женщин, не любить ее было невозможно. Ее не очень волновала мода. Если она хотела куда-нибудь пойти, она шла, вне зависимости от того, было у нее новое платье, или не было. Она брала шляпу, которой могло быть и пять лет, и десять, надевала ее и шла. Я слышал, как она говорила, что у нее была всего одна пара чулок.

Вот за что я особенно благодарен Бобу и Анне, — рассказывает Джей Д. — За два дня до того, как я пришел в группу, доктор Боб с Анной собирались уехать в Вермонт. Но Анна вдруг проснулась посреди ночи и сказала, что у нее такое чувство, что им не следует ехать, и что они будут нужны здесь».

Похожая история была рассказана Дороти С. М. (ее первым мужем был Кларенс С.). Она рассказывает, что у Анны было «глубокое чувство веры в указания свыше. Когда у нее появлялось ощущение, что что-то должно случиться, или что-то является правильным, ничто не могло уже ее поколебать», — говорит Дороти.

«Я ночевала у нее, и мы все собирались поехать на пикник в воскресенье. В субботу вечером Анна твердо объявила, что она не поедет. Что-то сказало ей, что это будет неправильно. И действительно, где-то около пяти часов утра позвонили из Детройта и сообщили о человеке, которого они собирались прислать.