Он спросил меня, когда я собираюсь приступить к Шагам. “Прямо сейчас время ничуть не хуже, чем любое другое”, — ответил я. Это было признание перед Богом, перед самим собой и перед другим человеком. Вот так это было. (По–видимому, Джон достиг сразу Пятого Шага.)

В то время — в январе 1940 года — он не заставлял вас вставать с койки, делать признание и молиться, стоя на коленях. Я не думаю, что мне бы это очень понравилось».

Даже Джон Р. не был особенно расположен к Доку при первом знакомстве. «Когда он пришел ко мне домой и стал рассказывать, что за три с половиной года он ни разу не выпил, я смотрел на него и, по правде сказать, в этом очень сомневался! Я сказал: “Сегодня сюда ко мне приходил какой-то парень с седыми волосами. Вы знаете, кто он?” — Док засмеялся и сказал мне, что это был Билл Д. “Не могли бы вы узнать, не придет ли он поговорить со мной еще? Он позвонил, и Билл пришел навестить меня сразу же”».

Разумеется, доктор Боб добивался успеха не со всеми своими «голубчиками».

«Я познакомился с доктором Бобом в 1942 или 43 году, — вспоминает Брюс М. — Один из моих друзей, доктор, привез меня. Разговор получился очень дружеский. С сожалением должен сказать, что он оказался для меня бесполезным. Доктор Боб был очень любезен в типичном для жителя Вермонта стиле — был краток и говорил по делу, не мямлил.

Он рассказал мне, что он и несколько его друзей создали программу, с помощью которой люди с проблемой пьянства могут получить помощь, если они этого хотят. Затем он рассказал мне кое-что из собственного опыта, одно я помню живо — что когда он еще практиковал, и это еще удавалось, он ставил бокал, полный виски, на ночной столик. Утром, когда он просыпался, до того, как встать, он дотягивался до бокала и выпивал виски. Моя реакция была, что он пил слишком много виски. Я обычно наливал виски в маленький стаканчик для сока, и ставил его на свой комод.

Он рассказывал мне о госпитале, но он объяснил очень неопределенно, что они там делают, кроме того, что я могу лежать в кровати, медитировать и читать Библию, из чего я сделал вывод, что он не только слишком много пил, но вдобавок тронулся рассудком и, похоже, был религиозным фанатиком.

Когда я отказался, он оставался настолько же любезным, — вспоминает Брюс. — Он сказал: “Молодой человек, я не думаю, что вы готовы к тому, что мы вам предлагаем”. И я хорошо помню, как я сказал самому себе: “Я бы сказал, я точно не готов!” Он приходил к вам только один раз и не бегал за вами. Я не видел его с тех пор и встретился вновь только после 1945 года, когда пришел в АА в Кантоне» (штат Огайо).

Генри У., АА–евец из Кливленда, присутствовал на большом собрании в Акроне в 1949 году, где он слушал выступления не только доктора Боба, но также Билла Уилсона, Билла Д. и сестры Игнатии. После этого он уехал и напился.

«В 1950 году, когда я, наконец, протрезвел, — рассказывает Генри, — доктор Боб сказал мне: “Молодой человек, сохраните свой энтузиазм. Он поможет вам преодолеть это”. Тогда я рассказал ему: “После того, как я послушал Вас, Билла Уилсона, Билла Д. и сестру Игнатию, я уехал и напился”.

Доктор Боб просто засмеялся и сказал: “Что же, Билл был моим спонсором, и я тоже уехал и напился после первого разговора с ним”».

«Мы не были действительно друзьями в обычном смысле этого слова, — говорит Брюс М. — Он казался мне немного замкнутым. С тех пор я встречал других людей из Вермонта, которые были такими же. Они как бы держались стороной и не слишком охотно вступали в разговор, и даже если они начинали его, то были немногословны.

Его кажущаяся неприступность вполне могла быть результатом моего собственного восприятия, — говорит Брюс, — потому что я тоже стеснительный. Но с тех пор я узнал, что на самом деле он разговаривал с людьми. Позже я очень хорошо узнал Билла Уилсона, но никогда не думал, что это мое право разговаривать с ними так, как будто они мои друзья».

«Само собой, с ним было очень легко разговаривать, — говорит Джон Р. о докторе Бобе. — Я тогда занимался мелкой торговлей ювелирными изделиями и проводил очень много времени в Дартмуте и других штатах Новой Англии. Все, что вам нужно было сделать, это упомянуть Дартмут, и Док был ваш. В то время у меня была парикмахерская на Вест Эксчейндж. Док мог заехать буквально на пару минут утром. Затем он заходил в соседнюю дверь — в мясной магазин Эда М., был там недолго, затем садился в машину и ехал дальше в город. Затем, вечером, он иногда заезжал снова».

Элджи говорила: «Вначале он разговаривал со всеми. Он работал очень много. Но затем, когда люди стали приходить к нему, и поток стал таким большим, что он уже не мог с ним справиться. Он стал использовать других людей, чтобы беседовать с ними. Например, он отправлял кого-нибудь ко мне, звонил Аннабелле Г., или, если Дороти С. была в городе, обращался к ней. Он делал все что мог, чтобы снизить напряжение, потому что в какой-то момент дошло до того, что он уже не мог с этим справиться. Вы знаете, каковы люди — когда они начинают наседать, это давление не ослабевает. Я думаю, что у него это был способ самозащиты, благодаря которому он смог сделать так много, поскольку силы его были небезграничны».

Говоря о докторе Бобе и Анне, Дороти С. М. рассказывает: «Они любили всех, и их дом всегда был полон людей. Это было как на большом Центральном вокзале. Они приходили к нам домой, чтобы отдохнуть от невероятного давления — людей, которые текли к ним непрерывным потоком. Я всегда была рада их видеть и гордилась этим».

Финансовое положение доктора Боба улучшилось в 1940–х годах. «Вместе с тем, как росло движение АА и количество членов в нем увеличивалось, папина практика также росла, — рассказывает Смитти. — Он вернул себе былое уважение в местном обществе, и теперь его уважали как за талант хирурга, так и за работу, которую они с Биллом делали в АА.