Шрифт:
* * *
Мужество открытого неверия, полное тревоги и метания, — чище и достойней лицемерия ханжеского богопочитания. * * *
В безумствах мира нет загадки, Творцу смешны мольбы и просьбы: ведь на земле, где все в порядке, для жизни места не нашлось бы. * * *
Я редко, но тревожу имя Бога: материи Твоей худой лоскут, умерить я прошу Тебя немного мою непонимания тоску. * * *
Живя с азартом и упорством среди друзей, вина и смеха, блажен, кто брезгует проворством, необходимым для успеха. * * *
Ты скорее, Господь, справедлив, чем жесток, мне ясней это день ото дня, и спасибо, что короток тот поводок, на котором Ты держишь меня. * * *
Молитва и брань одновременно в живое сплетаются слово, высокое с низким беременно все время одно от другого. * * *
В игры Бога как пешка включен, сам навряд ли я что-нибудь значу; кто судьбой на успех обречен, с непременностью терпит удачу. * * *
В лицо нам часто дышит бездна, и тонкий дух ее зияния нам обещает безвозмездно восторг полета и слияния. * * *
То главное, что нам необходимо, не знает исторических помех, поэтому всегда и невредимо пребудут на земле любовь и смех. * * *
Нам чуть менее жить одиноко в мираже, непостижном и лестном, что следит неусыпное око за любым нашим шагом и жестом. * * *
Душа моя нисколько не грустит о грешном словоблудии моем: ей Бог мои все глупости простит, поскольку говорил я их — о Нем. * * *
Под осень чуть не с каждого сука, окрестности брезгливо озирая, глядят на нас вороны свысока, за труд и суету нас презирая. * * *
Сполна сбылось, о чем мечтали то вслух, то молча много лет, за исключением детали, что чувства счастья снова нет. * * *
У мудрости расхожей — нету дна, ищи хоть каждый день с утра до вечера; в банальности таится глубина, которая ее увековечила. * * *
Ощущение высшей руки в нас отнюдь не от воплей ревнителей; чувство Бога живет вопреки виду многих священнослужителей. * * *
Хотелось быть любимым и любить, хотелось выбрать жребий и дорогу, и теми я порой хотел бы быть, кем не был и не стану, слава Богу. * * *
Сейчас, когда постигла душу зрелость, нам видится яснее из тумана упругость, и пластичность, и умелость целебного самих себя обмана. * * *
Часами я валяюсь, как тюлень, и делать неохота ничего; в доставшихся мне генах спала лень задолго до зачатья моего. * * *
Цветение, зенит, апофеоз — обычно забывают про истоки, в которых непременно был навоз, отдавший им живительные соки. * * *
Товарищ, верь: взойдет она, и будет свет в небесной выси; какое счастье, что луна от человеков не зависит! * * *
О, как смущен бывает разум лихим соблазном расквитаться со всеми трудностями сразу, уйдя без писем и квитанций. * * *
В сумерках закатного сознания гаснет испаряющийся день, бережно хранят воспоминания эхо, отражение и тень. * * *
Жил на ветру или теплично, жил как бурьян или полезно — к земным заслугам безразлична всеуравнительная бездна. * * *
С азартом жить на свете так опасно, любые так рискованны пути, что понял я однажды очень ясно: живым из этой жизни — не уйти.