Шрифт:
* * *
Не в муках некой мысли неотложной он вял и еле двигает руками — скорее, в голове его несложной воюют тараканы с пауками. * * *
Вертясь в работной мясорубке, мужчины ей же и хранимы, поскольку мнительны и хрупки, пугливы, слабы и ранимы. * * *
А кто орлом себя считает, презревши мышью суету, он так заоблачно летает, что даже гадит на лету. * * *
Покров румян, манер и лаков теперь меня смущает реже, наш мир повсюду одинаков, а мы везде одни и те же. * * *
Быть незаметнее и тише — важнее прочего всего: чем человек крупней и выше, тем изощренней бес его. * * *
Глупое по сути это дело — двигаться, свою таская тень; даже у себя мне надоело быть на побегушках целый день. * * *
За то, что дарятся приятности то плотью нам, то духом тощим, содержим тело мы в опрятности, а душу музыкой полощем. * * *
Я не уверен в Божьем чуде и вижу внуков без прикрас, поскольку будущие люди произойдут, увы, от нас. * * *
С народной мудростью в ладу и мой уверен грустный разум, что как ни мой дыру в заду, она никак не станет глазом. * * *
Зря не печалься, старина, печаль сама в тебе растает, придут иные времена, и все гораздо хуже станет. Чем я грустней и чем старей,
тем и видней, что я еврей
* * *
Всегда с евреем очень сложно, поскольку очень очевидно, что полюбить нас — невозможно, а уважать — весьма обидно. * * *
Я б так и жил, совьясь в клубок, узлы не в силах распустить, спасибо всем, кто мне помог себя евреем ощутить. * * *
Нельзя в еврея — превратиться, на то есть только Божья власть, евреем надобно родиться и трижды жребий свой проклясть. * * *
Люблю я племя одержимое, чей дух бессильно торжествует, стремясь постичь непостижимое, которого не существует. * * *
Стараюсь евреем себя я вести на самом высоком пределе: святое безделье субботы блюсти стремлюсь я все дни на неделе. * * *
Не позволяй себе забыть, что ты с людьми природой связан; евреем можешь ты не быть, но человеком быть обязан. * * *
Наш ум погружен в темь и смуту и всуе мысли не рожает; еврей умнеет в ту минуту, когда кому-то возражает. * * *
Не надо мне искать ни в сагах, ни в былинах истоки и следы моих корней: мой предок был еврей и в Риме, и в Афинах, и был бы даже в Токио еврей. * * *
Та прозорливой мысли дальность, что скрыта в нашем обрезании, есть объективная реальность, даруемая в осязании. * * *
Еще ни один полководец не мог даже вскользь прихвастнуть, что смял до конца мой народец, податливый силе, как ртуть. * * *
В основе всей сегодняшней морали — древнейшие расхожие идеи; когда за них распятием карали, то их держались только иудеи. * * *
Все зыбко в умах колыхалось повсюду, где жил мой народ; евреи придумали хаос, анархию, спор и разброд.