Они снова обменялись взглядами.

— Что ж, — произнесла Мария, — я очень постараюсь. Но сначала придется поговорить с…

— Или деньги, или я вам ничего не расскажу. Только никакой полиции.

Донован и Мария смотрели друг на друга.

— Согласны?! — почти кричал Джамал.

Донован вздохнул, Мария, пожав плечами, кивнула.

Джамал вдруг начал озираться, будто кто-то мог войти и куда-то его утащить. Не говоря больше ни слова, он прыгнул к двери, дернул ручку и, несмотря на попытки Донована его остановить, ринулся из комнаты и помчался прочь. Донован посмотрел на изумленную Марию и выбежал следом.

Он увидел, как Джамал, который уже был в конце коридора, сворачивает за угол. Прежде чем исчезнуть из поля зрения, он, не сбавляя бега, развернулся и жестом показал, что позвонит.

— Стой! — крикнул Донован, но мальчишки и след простыл.

Он остановился, тяжело и прерывисто дыша, оглянулся, пытаясь вычислить, куда тот помчался. В глубине он увидел двойные двери, ведущие на лестницу, и, стараясь не упасть на поворотах и прислушиваясь, бросился туда в надежде, что Джамал выбрал именно этот маршрут.

Он не слышал ничего, кроме собственного топота да своего же прерывистого дыхания.

Через светлые двойные деревянные двери на первом этаже он выскочил в ярко освещенный, как в аэропорту, холл и огляделся: светлое дерево и ламинат, красные и оранжевые пластиковые стулья. Вокруг люди, много людей, но Джамала среди них нет.

Он проверил все углы, на него начали оглядываться, он не обращал на любопытных внимания. Услышал позади себя движение: от лифта к нему бежала Мария. Он посмотрел на нее, развел руками.

— Черт! — сказала она.

Они выскочили на улицу. В лицо тут же ударил ледяной ветер. Они покрутили головой — Джамал будто растворился на освещенной вечерней улице. Мимо в снопах света пролетали машины, блестя мокрыми корпусами.

Они добежали до конца парковки, посмотрели в оба конца улицы.

Джамал будто сквозь землю провалился.

— Что там происходит? — Мария показала на противоположную сторону улицы. У темной каменной лестницы стояли мужчина в костюме и светловолосая женщина в черной кожаной куртке и джинсах. Мужчина, кипя от злости и негодования, грубо хватал ее за руку. Блондинка пыталась оторвать его от себя.

— Семейные разборки, — отмахнулся Донован, по-прежнему осматривая улицу. — Лучше не соваться.

— Ерунда, — сказала Мария. — Все равно надо вмешаться.

Она потянула его за собой. В порыве злобы мужчина не заметил, что рядом оказался кто-то еще.

— У вас что-нибудь случилось? — спросила Мария.

Мужчина обернулся, готовый ее оборвать, но тут увидел Донована.

— Эта шлюха говорит, что не работает. — Он был пьян, поэтому распалялся все больше.

— Я не шлюха, — закричала блондинка. — Пошел вон, а то я…

— Я тебя, сука, проучу, — сказал мужчина, не отпуская руку. — Что такое? Корчишь из себя недотрогу! Цену, что ли, набиваешь?

Донован шагнул вперед и дотронулся до руки пьяного:

— Знаешь, шел бы ты отсюда подобру-поздорову. Оставь девушку в покое.

Тот бросил косой взгляд на его руку. Лицо налилось кровью.

— Убери от меня свои лапы! — зашипел он. — Ты кто такой? Ее сутенер? — Он махнул головой в сторону Марии и пьяно похотливо засмеялся. — Эта тоже одна из твоих? Так я и ее отымею. Сколько за двоих?

Это было уже слишком: события вечера дошли до критической точки, и Донована прорвало.

Со всего маха он прижал мужика к стене и, пока тот толком ничего не понял, схватил за горло. Тот, очумев, поперхнулся и бестолково замахал руками.

— Послушай-ка, ты, стручок! У меня сегодня были крупные неприятности. Но твое хамство переполнило чашу терпения. Оставь девушку в покое и катись отсюда, вонючая тварь, куда подальше. А то я передумаю и оторву тебе башку к чертовой матери. Понял?

В налитых кровью пьяных глазах появился испуг.

— Ты меня понял, гнида?

Мужик икнул, закивал.

— Но прежде чем исчезнуть, ты извинишься перед дамами за нанесенное оскорбление. Перед моим другом и вот этой девушкой. За то, что назвал их шлюхами.

— Я… я… п-прошу… п-прощения, — начал заикаться тот.

— За что? — Донован нажал сильнее.

— …з-за то, что… назвал вас… ш-шлюхами.

Донован отпустил его, и тот начал судорожно открывать рот, пытаясь вздохнуть.