К началу 1959 г. Грабин был полон сил и энергии и строил далеко идущие планы. Но опасность таилась рядом, в нескольких десятках метров от забора ЦНИИ-58 по другую сторону железнодорожных путей.

Читатель помнит, что конфликты грабинцев с соседями с завода № 88 начались еще в конце 1942 г. Завод в 1943—1945 гг. выпускал 25-мм зенитные пушки, в 1945 г. сделал еще четыре опытные 57-мм автоматические пушки и тем ограничился. Логично было предположить, что Грабин присоединит этот небольшой артиллерийский завод к ЦНИИ-58, тем более что производство всех типов 25-мм автоматов (72К, 84КМ и 94КМ), изготовляемых на заводе № 88, в 1946 г. было прекращено и более нигде не возобновлялось за ненадобностью. Однако руководству страны завод № 88 понадобился совсем для иных целей.

13 мая 1946 г. вышло постановление Совета Министров № 1017-419, согласно которому в составе Министерства вооружения на базе завода № 88 был создан Научно-исследовательский институт реактивного вооружения и конструкторское бюро. Приказом Устинова от 16 мая 1946 г. НИИ реактивного вооружения получил название НИИ-88.

26 апреля 1950 г. приказом Устинова КБ было ликвидировано, а на его базе было создано ОКБ-1 по разработке ракет дальнего действия и ОКБ-2 по разработке зенитных управляемых ракет. Начальником ОКБ-1 был назначен С.П. Королев. Через несколько месяцев работы по зенитным ракетам передают в другие организации, и Королев фактически становится хозяином НИИ-88 в целом.

О том, что именно королёвские ракеты типа Р-7 вывели на орбиту первый искусственный спутник Земли и первый пилотируемый космический корабль «Восток-1», отправили космические аппараты к Луне и Венере, известно каждому. Но вот в качестве серийной межконтинентальной баллистической ракеты Р-7 использовать было практически невозможно, хотя она и создавалась как МБР, а ее роль носителя космических аппаратов поначалу считалась второстепенной. Как острили военные: «Королев работает на ТАСС, Янгель на нас, а Челомей на унитаз». Действительно, первыми серийными межконтинентальными баллистическими ракетами, вставшими на боевое дежурство, стали Р-16, изготовленные на заводе № 556 в Днепропетровске, где главным конструктором был М.К. Янгель.

Потерпев неудачу в создании МБР на жидком топливе, Королев в 1958 г. параллельно начал работы над твердотопливными ракетами дальнего действия. Соответственно он потребовал от правительства дополнительные деньги, людей и помещения для этих работ.

Б.Е. Черток писал:

«В 1959 г. Устинову представился очень удобный случай убить двух зайцев: окончательно рассчитаться за все обиды с Грабиным, доказав ему наконец “кто есть кто”, и удовлетворить настоятельные, законные требования Королева о расширении производственно-конструкторской базы.

Это предложение, безусловно, будет поддержано Хрущевым, который является энтузиастом создания ракетного

оружия в ущерб обычной артиллерии и авиации. Он обещал помощь Королеву и дал Устинову задание подготовить по этому поводу предложения.

Устинов не любил промедлений. Видимо, были и другие варианты по изменению судьбы ЦНИИ-58 и самого Грабина. Поэтому он дал Королеву срок всего три дня на размышление» 43 .

По словам Чертока, Королев колебался, прежде чем принять предложение Устинова. Уж очень хотелось «и невинность соблюсти, и капитал приобрести». Опять слово Чертоку:

«После паузы для размышлений выступил многоопытный Турков. Он повторил, что очень высоко оценивает вклад Грабина еще в военные времена. Это заслуженный человек и хороший организатор. В коллективе его любят и уважают, с ним считаются не только как с начальником. Для артиллеристов он настоящий Главный конструктор. Если мы выступим в роли агрессоров, которые воспользовались конъюнктурой, то есть тем, что Устинов сводит с Грабиным старые счеты, это будет нечестно и вызовет враждебное к нам отношение в коллективе.

Королев все это и сам прекрасно понимал. Все согласились с Турковым и решили, что СП [С.П. Королев. — А. Ш.] в ответе Устинову должен заявить, что готов подчиниться постановлению, но при условии, что, во-первых, ни в коем случае там не будет формулировки типа «принять предложение Главного конструктора Королева» или чего-нибудь в этом духе, и, во-вторых, судьба Грабина должна быть решена с учетом всех его заслуг.

Когда закончилось совещание, СП, отпустив всех, попросил задержаться меня и Бушуева.

— Вот что, субчики-голубчики, — такое обращение свидетельствовало о хорошем настроении и высочайшем доверии, — я с Грабиным практически незнаком. Только пару раз встречался на городских конференциях. Мне его просто по-человечески жаль. Потерять такую работу и коллектив, после стольких лет! У нас ведь умеют человека сразу и забыть, и затоптать. По себе знаю. Не вам объяснять, Граби

ну уже наверняка наговорили, что Королев хочет все отнять, а его самого не пускать на территорию. Дядя Митя [Устинов. — А. Ш.] будет чистым, а я окажусь злодеем, который воспользовался благорасположением Никиты Сергеевича. Мне встречаться для предварительных объяснений с Грабиным нельзя. Это я поручаю вам двоим. Не спешите. Обдумайте, под каким предлогом прийти к нему и поговорить о возможностях совместной работы по космическим аппаратам. Объясните, что у нас не хватает сил и мы готовы эту тематику или даже весь аппарат со всеми потрохами передать ему для разработки и производства. Вместо атомных реакторов!»*