— Ха! В юридической школе нам говорили то же самое, но как и большинство из того, что они говорят, это вранье. На самом деле моя работа как раз и состоит в подтирании задниц.

Аллегра тихонько рассмеялась, и Джефф тоже улыбнулся.

— Ты сумасшедшая женщина, но я тебя люблю. Договоримся так: я еду за тобой в офис, зайдем куда-нибудь выпить. А если Моррисон заявит, что не может уступить тебя даже на пару часов, то я сверну ему шею, так и передай.

— Обязательно. Передам дословно.

— Все в порядке? — спросил Брэм Моррисон, когда Аллегра вернулась в комнату, поговорив с Джеффом,

— Да. — Аллегра улыбнулась. Она действительно испытала огромное облегчение, поняв, что Джефф не собирается разорвать помолвку из-за срыва встречи с его матерью — этого она боялась больше всего. — Сегодня я должна была лететь в Нью-Йорк на встречу с будущей свекровью, но поездку пришлось отменить. Джефф узнал об этом только в аэропорту.

— Мне очень жаль, что так получилось.

Брэм был по характеру добрый, разговаривал негромко и при этом отличался редкостной трудоспособностью и трудолюбием. Как большинство музыкантов, с которыми Аллегре приходилось иметь дело, он в юности баловался наркотиками, но в отличие от многих вовремя остановился и не употреблял их уже много лет. Он был хорошим семьянином и по-настоящему талантливым музыкантом. В отличие от других клиентов Брэм редко беспокоил Аллегру в неурочное время без крайней необходимости, как, например, сейчас. Однако, как у всякой звезды такого уровня, у него часто возникали внезапные и весьма серьезные проблемы. Так было, когда кто-то вдруг стал угрожать его ребенку, а сейчас вот неожиданно умер ударник.

Брэм носил длинные волосы, вечно растрепанные, бороду и небольшие очки в тонкой металлической оправе. Изучая новые контракты, Брэм склонился над бумагами, волосы упали на лицо, и Аллегре подумалось, что он сейчас похож на представителя какого-то дикого племени. Брэму только что посоветовали еще одного барабанщика, причем очень неплохого, которого, возможно, удастся заполучить. Кажется, забрезжила надежда.

Около семи заехал Джефф, и Аллегра с Брэмом решили сделать перерыв на несколько часов. Брэму нужно было найти и уговорить этого барабанщика, и он отпустил Аллегру до утра. Они договорились встретиться на следующий день ровно в девять.

Аллегра и Джефф отправились перекусить в «Паневино». Аллегра выглядела усталой и какой-то загнанной, да и у Джеффа был несколько взъерошенный вид. Когда он позвонил сообщить, что встреча отменяется, мать пришла в ярость. Во-первых, у нее был заказан на субботу столик в ресторане «Двадцать один», а во-вторых, она вообще терпеть не могла, когда ее заставляли менять планы, особенно по вине какой-то девицы из Калифорнии.

— Что сказала твоя мать? — осторожно поинтересовалась Аллегра. Она всерьез опасалась, что обрела себе врага в лице миссис Гамильтон.

Джефф сделал каменное лицо.

— Она посоветовала мне отменить свадьбу.

Аллегра в ужасе ахнула, он рассмеялся.

— Мама сказала, что наше поколение вообще ненадежное, ни на кого нельзя положиться, и что хотя она очень сожалеет о смерти твоего двоюродного дедушки, ты все равно могла бы приехать хотя бы на один день, чтобы встретиться с ней. Я объяснил, что в воскресенье состоятся похороны и что ты очень расстроена. Подозреваю, что она не поверила ни одному моему слову, но что она могла сказать? «Предъявите мне тело покойного»? «Пришлите мне выписку из церковной книги»? Я успел позвонить в Ныо-Йорк в цветочный магазин перед самым закрытием и попросил завтра утром доставить ей огромный букет от нас обоих.

— Ах, Джефф, ты такой хороший, я тебя недостойна, — серьезно сказала Аллегра.

— Мать говорила то же самое, но я заявил, что мы друг другу подходим. Между прочим, я пообещал, что мы приедем на уик-энд после Дня поминовения. Это для нее очень важный день, потому что она открывает дом в Саутгемптоне. Понимаешь, мы должны приехать во что бы то ни стало.

— А как же твой фильм?

— В праздничный уик-энд мы все равно не будем снимать. — У Джеффа через три дня начинались съемки, именно поэтому им нужно было побывать в Нью-Йорке в ближайшие выходные.

Однако в конце концов все устроилось наилучшим образом. Три дня подряд Аллегра работала с Брэмом, и к воскресному вечеру все было улажено и устроено по-новому, промоутеры были удовлетворены. Как обычно, Аллегра отлично справилась со своей работой, и Брэм был доволен.

Вечером в воскресенье Джефф во время обеда преподнес Аллегре сюрприз — вручил ей небольшую коробочку, обтянутую черной замшей. Он собирался сделать это в Нью-Йорке, но теперь они попадут туда только в следующем месяце, и ему не хотелось ждать так долго. В тот вечер над морем алел восхитительный закат, и это был их последний свободный вечер — с понедельника у Джеффа начинались съемки.