— Уотсон, старина, какое совпадение!

Обернувшись, я увидел сияющее лицо моего литературного агента.

— Дойл! Господи, вот так сюрприз! — отозвался я, пытаясь изобразить удивление.

— Что вам понадобилось в Глостере?

Вместо ответа я сделал большой глоток.

— Кажется, я догадался! Должно быть, вы помогаете вашему другу, мистеру Шерлоку Холмсу, в каком-то расследовании. Ну, в таком случае я умолкаю. Если вы не слишком заняты, старина, то, может быть, поужинаем вместе?

Дойл указал на столик, за которым я увидел двух женщин — светловолосую мисс Леки и пожилую леди в черном.

— Сначала я должен спросить у Холмса.

— Все в порядке, Уотсон, — сказал Холмс, внезапно появляясь рядом. — Мы будем рады присоединиться к мистеру Дойлу и… компании.

Двое мужчин настороженно и уважительно разглядывали друг друга, как, мне представлялось, делают два стрелка при первой встрече в салуне на Диком Западе.

— Не могу поверить, что мне посчастливилось познакомиться с вами, мистер Холмс.

— Мне повезло куда больше, сэр, — мягко ответил мой друг.

Они обменялись рукопожатием. Шерлоку Холмсу явно хотелось оправдать моего агента за недостатком улик — по крайней мере, в данный момент.

Дойл подвел нас к столику и представил мисс Леки и миссис Чарлз Олтемонт Дойл — его матери.

— Мэм согласилась присоединиться к нам в последнюю минуту, — объяснил писатель. — Я всегда говорю, что чем больше народу, тем веселее, — добавил он со смехом, звучавшим-несколько неестественно.

Хотя в атмосфере явно ощущалось напряжение, ужин прошел приятно. Холмс держался непринужденно, обсуждая с Дойл ом перспективы боксерских матчей и карьеру знаменитых сопрано — с мисс Леки. Миссис Дойл говорила мало, председательствуя за столом с достоинством и спокойной уверенностью. Когда помещение наполнилось шумными клиентами, разговаривать стало труднее, и мы сосредоточились на тарелках.

Когда все поднялись и попрощались, Дойл отвел меня в сторону.

— Этим вечером я едва не свалял дурака, Уотсон, — шепнул он. — К счастью, мэм прибыла вовремя, хотя понятия не имею, каким образом она узнала, что найдет нас здесь. Но мэм — всеведущая женщина. После ее лекции о верности и целомудрии, я заверил ее, что мы с мисс Леки никогда, покуда жива Луиза… Полагаю, я могу рассчитывать на вашу скромность и скромность мистера Холмса?

— Разумеется, Дойл, — пообещал я ему.

Так как нам нужно было продолжать притворяться, будто мы приехали в Глостер по другому делу, мы с Холмсом задержались в баре «Герба Эверсона», а тем временем влюбленные и их опекунша направились на вокзал, чтобы отбыть поздним поездом в Лондон. За последней кружкой пива я поведал Холмсу о прощальных словах Конан Дойла.

— Благородный муж, Уотсон, — заметил Шерлок Холмс. — После этого испытания его твердости я не сомневаюсь, что он сдержит слово. Вопрос в том, что нам сказать его бедной жене.

Мы допили пиво в молчании.

— Это был длинный день, старина, — промолвил наконец мой друг. — Я устал и не в настроении сейчас возвращаться в Лондон. Хотя Глостер может похвастаться многими вполне респектабельными гостиницами, я уверен, что в «Гербе Эверсона» найдется пара удобных кроватей. У них должна иметься, по крайней мере, одна свободная комната, учитывая неожиданный отъезд «мистера и миссис Паркер».

На следующий день, после краткого осмотра достопримечательностей, мы вернулись поездом в Лондон. Я сопровождал Холмса на Бейкер-стрит, где его ожидали два послания. Первое — телеграмма, датированная вчерашним днем, — от Вудхауса, который сообщал, что дворецкий Мейсон телеграфировал матери Дойла, уведомив ее о предстоящем свидании. Мейсон не сомневался, что миссис Дойл примет необходимые меры. Второе — письмо, написанное слабой женской рукой. Холмс прочитал его вслух:

Я не смог удержаться от улыбки.

— Подобно леди Чилтерн в «Идеальном муже», Холмс, миссис Дойл, кажется, согласна дожидаться безупречного спутника в ином мире.

— Действительно, Уотсон, — отозвался Холмс, — но не будем забывать трагический пример автора «Идеального мужа», который, в отличие от достойной миссис Дойл, позволил страсти одержать верх над здравым смыслом. [12]

На следующий год я возобновил публикацию моих мемуаров, начав с «Собаки Баскервилей», а П. Г. Вудхауз впервые смог напечататься в журнале. В 1902 году Артур Конан Дойл за свои усилия объяснить британскую позицию в бурской войне получил рыцарское звание, которое принял весьма неохотно, по настоянию матери. В том же году Шерлок Холмс отказался от рыцарского звания. Луиза Хокинс Дойл умерла от туберкулеза в 1907 году. Год спустя сэр Артур женился на Джин Леки, которая подарила ему троих детей. Согласно свидетельству его сына Адриана, за несколько месяцев до смерти Конан Дойл незаметно встал с кровати и вышел в сад. Вскоре дворецкий обнаружил его в коридоре с сердечным приступом. В руке он сжимал подснежник. Конан Дойл соблюдал традицию отмечать годовщину первой встречи с Джин Леки 15 марта 1897 года, срывая первый весенний подснежник.