Приятный полумрак, мягкая музыка, шампанское, черная икра. Колян сидел на мягком диванчике и с барской небрежностью обнимал роскошную диву в коротком платье из черного бархата. Во всем этом он видел иронию судьбы.

Лет семь-восемь назад он часто бегал в кулинарию возле своего дома. Там выпекали чудесные заварные пирожные. Тогда Колян очень любил сладко поесть и в свои пятнадцать лет весил под сто килограммов. Он и сейчас, в свои двадцать три года, весит столько же, но нынче его мышечная масса несопоставимо преобладает над жировой, а тогда все было наоборот. Потому и посмеялась над ним девчонка из соседнего двора. Нет, она не хохотала, не тыкала в него пальцем, просто обидно усмехнулась, глядя на него. А она красивая была, эта девчонка, с пышным розовым бантом на русой косе, в белых гольфах на длинных тонких ножках…

Отчий дом его находился рядом со столовой, в одном здании с которой и кулинария была, и закусочная. С тех пор многое здесь изменилось. Столовая в ресторан превратилась, а кулинария – в кабинет, где сейчас и заседал Колян, он же Коля Фугас, гроза и гордость всей округи. Но ирония заключалась еще и в том, что та самая девчонка из кулинарии находилась сейчас в его объятиях. И он запросто мог завалить ее на диванчик. Кто бы мог подумать, что эта пай-девочка из соседнего двора станет валютной проституткой?..

– А ты не помнишь меня? – с вальяжностью крутого авторитета спросил Фугас.

– Ну, я знаю, кто ты такой…

Веронике лет двадцать, она молодая, но пробы ставить уже некуда. Прожженная путана, вульгарная, но красивая и сексуальная. Не зря она двести баксов за час берет. Хотя Коляну она обойдется бесплатно, потому что с сегодняшнего дня будет работать под его крышей.

– Ты Фугас, тебя на районе все знают, – изящно выпустив изо рта тонкую струю дыма, сказала она.

– Это наш район. И ты жила в девяносто третьем доме.

– Да, жила.

– А я жил в девяностом пятом…

Он рассказал ей, как стоял в очереди за пирожными, как она обидела его.

– Да? Это ты был? – натянуто улыбнулась девушка.

Возможно, Вероника даже не помнила тот случай, но обстоятельства вынуждали вспоминать. Или врать, если с памятью что-то стало. Все-таки Коля Фугас – крутой бандитский авторитет, и весь район у него под пятой. И совсем неважно, что район этот небольшой.

– Лишний вес у тебя был, да?

– Что-то типа того… – кивнул он. – Я же тогда ушел из очереди. Обиделся и ушел… На себя обиделся, не на тебя… В секцию бокса записался, качаться начал… А так, может, и был бы толстяком, если бы не ты. Сидел бы сейчас дома и сопли жевал…

– Но ты стал знаменитым Колей Фугасом, – улыбнулась Вероника. – И этим обязан мне…

– Точно, тебе обязан. Хочешь знать, как я тебя сейчас отблагодарю?

– Интересно, – заинтригованно повела она бровью.

– Еще как интересно. Я трахну тебя прямо здесь. И прямо сейчас.

Все, лирика закончилась, и шлюху пора ставить на место. Вместе с жиром из Коли ушла и жалость к людям. Потому и стал он тем, кем его знает братва…

– Ну, это всегда пожалуйста.

В голосе Вероники легко угадывалось разочарование, но профессиональный долг обязывал ее подыгрывать клиенту. Потому ее длинные чувственные губы растянулись в блудливой улыбке.

Колян уже стянул с нее платье, когда в кабинет вломился Потап.

– Колян, у нас проблемы. На заводскую барахолку наехали.

Наезд – это слишком серьезно, чтобы оставлять проститутку под собой. И ему пришлось выгонять Веронику из кабинета.

– На стреме будь, – небрежно сказал он. – Когда надо будет, позову. Мы еще с тобой позажигаем…

Девушка еще не вышла из кабинета, а Фугас уже переключился на Потапа.

– Кто наехал? Кто такие?

Если бы наехали солнцевские или там люберецкие, Потап заорал бы об этом с порога. И о чеченцах он бы сообщил с трепетом. А так – просто наезд. Значит, ничего особо серьезного.

– Да волынские.

– Не знаю таких, – облегченно вздохнул Колян.

– Житок на их пацана наехал. Тот барахлом торговал, а Житок наехал: слам, типа, гони. А тут эти, волынские. Разобраться надо, все дела. Стрелку забили, у рынка. Три часа нам дали…

– Надо было Житку на хер их послать, – скривился Фугас, недовольный тем, что из-за какой-то ерунды ему пришлось прогнать Веронику.

– Так это, если мы стрелку профукаем, то волынские рынок у нас заберут. Ну, они так сказали…

– Кто у них там за старшего?

– Сэм какой-то.

– Вот именно, какой-то… И я, что, должен с этим «каким-то» базлать?

– Я могу поехать, – пожал плечами Потап.

– Ага, щас! – язвительно хмыкнул Колян.

Хитер бобер этот Потап. Выиграет стрелку с каким-то леваком, наберет очков к своему авторитету, а Коляну потом в отрыв уходи, тягаясь с люберецкими или солнцевскими, с этими монстрами криминального мира.

– Сам поеду. А ты давай пацанов собирай!

Заводская барахолка находилась за пределами его района, но это не мешало Фугасу контролировать ее. Житок там у него со своей бригадой из пяти человек. Может, этого не так уж и много, на все равно должно было хватить, чтобы разобраться с какими-то непонятными волынскими…